Высокие блондины в черных ботинках: как описывать внешность персонажей

Кадр из фильма «Джокер», 2019

Для автора описать внешность героев, чтобы получилось и ярко, и органично, ― непростая задача, и каждый раз ее надо решать по-разному. Где начинается «перегрузка» деталями? Как это работает для разных рассказчиков? А как жить со штампами? Несколько писателей задали нам вопросы по теме, а Екатерина Звонцова постаралась на них ответить.

Так ли вообще нужны описания? Может, «сами все нафантазируют»? Где грань между авторским каноном и читательским воображением?

Оттолкнемся вот от чего. Если размышлять о чтении как о процессе, то сравнить его можно с просмотром фильма, только в голове. Герои двигаются, их что-то окружает. Но в отличие от настоящего кино, где мы видим актеров и можем лишь принять (или осудить!) «каст», в книге он зависит прежде всего от нашей фантазии.

Автору важно соблюсти в описаниях баланс: достаточно деталей, чтобы каждый мог собрать образ героя, но без избытка, «цементирующего» канон. Уже классики это понимали — и даже в рамках одного произведения предлагали разные подходы!

Например, что по сути мы знаем о каждом из мушкетеров господина Дюма?

Д’Артаньян: Продолговатое смуглое лицо; выдающиеся скулы и челюстные мышцы; взгляд открытый и умный; нос крючковатый, но тонкий; рост слишком высокий для юноши.

Арамис: Лет двадцати двух, с простодушным и несколько слащавым выражением лица, с черными глазами и румянцем на щеках, покрытых, словно персик осенью, бархатистым пушком. Тонкие усы безупречно правильной линией оттеняли верхнюю губу.

Портос: Рослый мушкетер с высокомерным лицом и в необычном костюме (дальше много роскоши и золота), привлекавшем к нему всеобщее внимание.

Атос: Не описан, акцент лишь на том, что внешность красивая, благородная и холодная, а взгляд проницательный.

Теперь вспомним, насколько разные актеры сыграли героев и насколько разнятся иллюстрации. Все описания оставили простор для фантазии: где-то насчет цвета волос и глаз, где-то насчет комплекции и одежды. К слову про комплекцию, рослый ― это ведь не обязательно «крупный». О том, что Портос богатырски сложен/полноват, не сказано напрямую, но он таков в большинстве адаптаций. Почему? Потому что автор добавляет другие, поведенческие детали: громкий голос, хороший аппетит, могучие удары в драке и прочее. Через это достраивать образ тоже можно и нужно, это придает ему динамики. И именно такие детали легко показать не описательно, а через действия, диалоги и атрибуцию к ним.

Когда и как все-таки можно дать более-менее упитанное (хотя бы на 2-3 строчки!) описание героя?

Вариантов много. И все неотрывны от нашего обычного поведения вне книг, тут не надо прыгать выше головы. Вспомним: когда мы сами детально изучаем чужую внешность?

1. Когда с кем-то знакомимся. Скорее всего, пройдемся по росту-фигуре-волосам, по одежде — и выхватим пару особых примет вроде обилия колец или броской родинки. Интересно же! И запомнить человека надо. Особенно если предстоит долгое общение.

2. Когда встречаем тех, к кому испытываем сильные чувства. Ну, признайтесь, разве, встретив «краша», вы не задерживаетесь взглядом на его чудесной улыбке, стильных очках и прочем? Разве не зацепите кислую физиономию и как всегда безупречную прическу врага?

3. Когда мы глубоко обеспокоены своей внешностью ― например, придя на собеседование, сравниваем себя с будущей коллегой. Или только что проиграли конкурс красоты.

4. Когда знакомый нас раз за разом чем-нибудь удивляет или просто выглядит так эффектно, что не зацепиться взглядом невозможно. Например, вот как изящно Яна Лехчина в романе «Лихо» использует этот вариант:

«С неба спикировал ворон. Перекувыркнулся в воздухе и ударился оземь, расправив бархатные пасленовые крылья. Зашелестела трава. Затянул легкий ветерок.

Колдун шагнул, приземлившись точно на ноги в начищенных сапожках. Он вывернулся с изяществом существа, отдавшего полету половину жизни. Оправил ворот рубахи, откинул с лица упавшую прядь. Волосы его были черны ― чуть вились у концов, обрезанные по край четкой, будто из камня высеченной нижней челюсти. Хранко сощурился. Смерил взглядом Саву ― изумленно застывшего. Перевел глаза на Юргена ― невозмутимо скребущего ножом.

― О, ― обронил сухо. — Нянчишься?

И скривил губы».

Лихо. Медь и мёд 279 ₽ На Литрес

Во всех этих и любых других естественных контекстах описание внешности, в том числе длинное, уместно. Опять же, детализация до пуговичек не нужна, но база: чуть-чуть про «палитру», чуть-чуть про мимику и жесты, чуть-чуть про «стиль» ― пригодится. И да, все значимые детали ― вроде тех самых мемных усов ― лучше не оставлять на десерт, подсвечивайте их там же, где впервые приходит время для описания.

Если, конечно, усы не выросли от тяжелой жизни как раз к середине книги.

Кстати, это в целом нормально ― нет, не отращивать усы, а раскрывать некоторые детали образов по мере развития сюжета и отношений. Бывает ведь такое, что мы знаем человека пять лет, но именно в грустный момент, например, когда он рассказывает о какой-то беде, замечаем, что руки-то у него хрупкие, не просто худые.

Как часто детали нужно повторять? Например, напоминать, что у персонажа голубые глаза.

И снова ― только в естественном контексте. Или когда глазами любуется влюбленная героиня, или когда они наливаются кровью от злости, или когда тускнеют от болезни. Никому ничего «напоминать» не нужно, читатель начинает «смотреть кино» с первой же главы.

А как персонаж может описать сам себя?

Советы авторам предостерегают: подводить персонажа к зеркалу, чтобы он подробно рассказал читателю про свою внешность, опасно! И это справедливо: для самоописания тоже нужен естественный контекст. Когда мы, например, просыпаемся и плетемся к зеркалу, что мы в себе отмечаем? Ну, как правило, лохматость, щетину... мешки под глазами? Отметим ли мы, что глаза зеленые, волосы цвета горького шоколада, а носик вздернутый? Вряд ли.

Хорошо. А когда мы о таких деталях все же думаем и, закономерно, можем дать их читателю?

1. Опять же, когда себя с кем-то сравниваем. С мамой, с поп-звездой, с другом.

2. Когда отмечаем изменения в состоянии: например, что начали наконец высыпаться и те самые «мешки» пропали, а волосы заблестели.

3. Действительно перед зеркалом, но когда готовимся к значимому событию — свиданию, например.

4. Когда оцениваем реакцию окружающих на себя. Например, вот как видит себя маленький Людвиг ван Бетховен в романе «Письма к Безымянной»:

«Руки скоро немеют ― такая вода холодная <...>. Тогда, отряхнув кисти, Людвиг поудобнее упирает локти в землю и задумчиво всматривается в речную рябь. Там проступает постепенно его отражение ― взъерошенное, темноглазое. Если Людвига заносит в незнакомые уголки Бонна, на него из-за смуглости и неопрятности часто косятся: не бродяга-цыган ли, не разбойник ли с ножом в сапоге? А мальчишки, с которыми отец изредка, смилостивившись, разрешает побегать, зовут Людвига мавром, за ту же грозную кудлатость и крепкие кулаки».

А как персонаж будет описывать окружение?

Оптика вашего нарратора будет очень на это влиять. Внимателен он или нет, смотрит больше на детали вроде волос/одежды или на состояние (выглядит ли человек усталым или полным сил, здоровым или нет). Боец или разведчик вообще может оценивать других с точки зрения угрозы, расклада сил на случай сражения ― ширина плеч, осанка, оружие будут волновать его больше черт лица. А вот поэты, художники... они могут знать десять оттенков голубого. И с удовольствием расскажут читателю, какие глаза у лучшего друга.

-18% Письма к Безымянной Екатерина Звонцова 731 ₽ 889 ₽ -18% В корзину

К слову о лучших друзьях, родителях и так далее ― в общем, тех, кого герой давно знает. Естественно ввернуть в текст их описание, просто чтобы проинформировать читателя, сложно. Но здесь нам приходят на помощь уже изученные хитрости: работа с деталями и сравнения.

Не нужно писать «Вошла моя мама ― высокая, рыжая, с веселыми зелеными глазами». Напишите лучше что-то вроде «Вошла мама. Ее рыжие волосы из-за яркого солнца сегодня особенно... (напоминали морковку!). В глазах ― зеленых, я опять подумала, почему же у меня не такие, ― играло веселье». Здесь, кстати, и настроение, отношение будет виднее.

Штампы ― это страшно? Все эти «твои глаза как большие сапфиры, об скулы можно порезаться, а волосы ― золото»?

Такие вещи в целом, конечно, приелись и чаще всего неестественны, царапают глаз, но могут неплохо играть в текстах, где:

1. Нужен сказочный флер или, наоборот, комический эффект.

2. Описание дает излишне восторженный, лирично мыслящий, сильно влюбленный персонаж.

3. Удачно пойман момент. Согласитесь, простые рыжие волосы, на которые падает солнце, могут сверкать медью (или морковкой!), а белокурые ― золотом.

4. Мы «ломаем» привычный типаж: например, даем «вишневые губы» Бабе-яге или «хищный крючковатый нос» доброму и заботливому персонажу.

Опять же, если уж вам так нужно выстроить описательную метафору, лучше делать это по условно классическим лекалам: сравнивать те же светлые волосы с золотом, солнцем или маслом. Сравнения с яичным желтком лучшей курицы из Рязанской области чересчур экспериментально. Хотя, если герой фермер... почему нет? Помним о бэкграунде.

-17% Серебряная клятва Екатерина Звонцова 669 ₽ 809 ₽ -17% В корзину

В целом же, это еще одно пространство, где не нужно прыгать выше головы, искать что-то из ряда вон, особенно если сама внешность стандартная, типажная. Ваш герой-воин может быть просто «рыжим», просто «крепким», просто «высоким». Живым, уникальным его сделают детали: россыпь детских веснушек на носу, привычка пригибать голову, потому что потолки для него часто низковаты, и все такое прочее.

То же касается любых «параметров красоты», стандартных и нет. Больше показываем, меньше рассказываем. Не нужно говорить, что у персонажа «андрогинная», «брутальная», «благородная», «как у вон того корейского певца» внешность. Просто опишите ее ― через пару приземленных деталей и манеру поведения.

Возвращаясь к «благородному, красивому и холодному» Атосу... это довольно абстрактный, клишированный типаж. Но вместе с д’Артаньяном мы видим множество его взглядов, улыбок, жестов и материальных вещей, которыми он себя окружает. Слышим интонации. И живой образ складывается, пусть каждый читатель и выбирает сам цвет волос/глаз.

А «восьмого стражника в третьем ряду» как описать?

Парой деталей, которые и вы заметите в случайном прохожем. Например, «высокий худой парень с крупным носом», «усталая полицейская с седеющей косой», «подросток в круглых очках и огромных желтых кедах». Еще раз: во всех таких вещах мы ориентируемся на обычную психологию. Мозг ― товарищ экономный, ленивый, просто так «фоторобот» составлять не будет.

Штаны Арагорна и нудисты Стругацких: где начинается абсурд?

«Штаны Арагорна» ― старая шутка в фандоме «Властелина колец»: кто-то когда-то обнаружил, что Профессор, описывая героев, не позаботился о том, чтобы выдать Страннику штаны... Ну, то есть не написал, что они на нем есть. Плащ — да, сапоги тоже, а штаны... где же штаны? В СССР похоже пошутили братья Стругацкие, выдав в бессмертной повести «Понедельник начинается в субботу» вот такое:

«То и дело попадались какие-то люди, одетые только частично: скажем, в зеленой шляпе и красном пиджаке на голое тело; или в желтых ботинках и цветастом галстуке (ни штанов, ни рубашки, ни даже белья) <...> я смущался, пока не вспомнил, что некоторые авторы имеют обыкновение писать что-нибудь вроде «дверь отворилась, и на пороге появился стройный мускулистый человек в мохнатой кепке и темных очках».

Кадр из фильма «Властелин колец»

Выдыхаем. Это не завуалированный совет по литмастерству и не попытка вас уколоть за скупые описания. Стругацкие большие шутники, а реальность «Понедельника» соткана из абсурда и гротеска. А Профессор, пусть и действительно не сказал про штаны именно Арагорна, не забыл упомянуть, что их (breeches) и еще, кстати, чулки (stockings) носит народ, к которому Арагорн принадлежит. Так что, если в тексте вы на здравый смысл не покушаетесь (например, не пишете про мир нудистов), не обязательно подчеркивать наличие на всех героях одежды первой необходимости.

И вообще, выбирая детали для акцентирования, хватайте базовое (то, на что невольно смотрит большинство, вроде цвета волос и роста) и броское (бусы, татуировки, гетерохромия, шрамы).

А «персонажные» обложки и сюжетные иллюстрации тут помогают или вредят?

Думаю, они подспорье: дают стилизованное изображение с минимальным набором деталей вроде цвета волос и одежды. Переживать, что эти картинки (особенно если их немного!) помешают читателю фантазировать, не стоит: воображение все равно достроит рисунок под живого человека так, как сочтет нужным. Но, кстати, именно из-за риска лишить читателя этого простора лично я опасаюсь кино- и фотообложек ― в общем, суперреалистичных изображений.

Просто дайте читателю снять свой фильм!

На книги Екатерины Звонцовой действует скидка 20% по промокоду ЖУРНАЛ.