Борис Слуцкий: пронзительные стихотворения о войне

Сгорели в танках мои товарищи / До пепла, до золы, дотла... / Трава полмира покрывающая / Из них, конечно, проросла

11 мая, 2020

Поэт-фронтовик Борис Слуцкий родился 7 мая 1919 года. Свои первые стихотворения он опубликовал накануне Великой Отечественной войны, в том же 1941-м ушел на фронт. Несмотря на то, что он служил политработником, Слуцкий сам ходил в разведку, был контужен и тяжело ранен.

И во время войны, и в тяжелый период реабилитации после ранений, поэт писал мало, его творческая карьера начала развиваться лишь в 50-х, когда он занялся переводами, составлял композиции на литературные и политические темы для Радиокомитета, писал тексты для песен и многое другое.

Стихотворения о войне занимают в творчестве Бориса Слуцкого особое место. Лексически простые, с рваными, как земля после боев, строчками, они рассказывают не о триумфе русского оружия, а о той страшной цене, которой он достался.

Мы выбрали самые пронзительные стихи поэта:

***

История над нами пролилась.
Я под ее ревущим ливнем вымок.
Я перенес размах ее и вымах.
Я ощутил торжественную власть.

Эпоха разражалась надо мной,
как ливень над притихшею долиной,
то справедливой длительной войной,
а то несправедливостью недлинной.

Хотел наш возраст или не хотел,
наш век учел, учил, и мчал, и мучил
громаду наших душ и тел,
да, наших душ, не просто косных чучел.

В какую ткань вплеталась наша нить,
в каких громах звучала наша нота,
теперь все это просто объяснить:
судьба - ее порывы и длинноты.

Клеймом судьбы помечены столбцы
анкет, что мы поспешно заполняли.
Судьба вцепилась, словно дуб, корнями
в начала, середины и концы.

Мои товарищи

Сгорели в танках мои товарищи
До пепла, до золы, дотла...
Трава полмира покрывающая
Из них, конечно, проросла.
Мои товарищи на минах
Подорвались, взлетели ввысь
И много звёзд далёких мирных
Из них, моих друзей, зажглись.
Про них рассказывают в праздники,
Показывают их в кино...
И однокурсники, и одноклассники
Стихами стали уже давно.

Памяти товарища

Перед войной я написал подвал
про книжицу поэта-ленинградца
и доказал, что, если разобраться,
певец довольно скучно напевал.

Я сдал статью и позабыл об этом,
за новую статью был взяться рад.
Но через день бомбили Ленинград
и автор книжки сделался поэтом.

Все то, что он в балладах обещал,
чему в стихах своих трескучих клялся,
он выполнил - боролся, и сражался,
и смертью храбрых,
как предвидел, пал.

Как хорошо, что был редактор зол
и мой подвал крестами переметил
и что товарищ,
павший,
перед смертью
его,
скрипя зубами,
не прочел.

***

Уже не любят слушать про войну
прошедшую,
и как я ни взгляну
с эстрады в зал,
томятся в зале:
мол, что-нибудь бы новое сказали.

Еще боятся слушать про войну
грядущую,
ее голубизну
небесную,
с грибами убивающего цвета.
Она еще не родила поэта.

Она не закусила удила.
Ее пришествия еще неясны сроки. Она писателей не родила,
а ныне не рождаются пророки.