Интервью с директором музея Фаберже Владимиром Воронченко
Выставка «Viva la Vida. Фрида Кало и Диего Ривера. Живопись и графика из музейных и частных собраний» открылась еще в декабре, но поток посетителей до сих пор не уменьшается. Впервые в нашей стране полотна художников оказались на одной площадке и, согласно концепции экспозиции, «встретились» в центре основного зала. Интерес публики заставил фонд «Связь времен» продлить московскую выставку до 12 марта, а затем она отправится в Санкт-Петербург, где пробудет до 19 мая.
О феномене популярности Фриды Кало и Диего Риверы корреспонденту нашего сайта рассказал директор Музея Фаберже, Председатель правления фонда «Связь времен» Владимир Сергеевич Воронченко.
В январе закончилась знаменитая венская выставка Питера Брейгеля, на которую съезжались туристы со всей Европы. Стала ли «Viva la Vida. Фрида Кало и Диего Ривера» таким же международным событием?
Вряд ли можно сказать, что она стала международным событием. Она стала выдающимся событием для нашей страны, потому что посещаемость русскими зрителями бьет все рекорды. Когда мы делали выставку Фриды Кало в Петербурге в 2016 году, зарубежных гостей было много. Тогда еще Фрида не выставлялась так широко за границей, как это делается сейчас, и к нам приезжали туристы из Швеции, Германии, Финляндии, Польши, Франции.
В чем секрет такой популярности Фриды?
Фрида Кало — это выдающаяся личность и выдающийся художник. Видите, я поставил на первое место именно личность, хотя она интересна в обоих ракурсах. Обычно мы приходим в музей, чтобы посмотреть на картины художника и, как правило, мы мало думаем о его жизни и плохо знакомы с его биографией. В истории с Фридой ситуация совершенно другая, очень редкая: многие люди приходят посмотреть на нее не только потому, что это замечательный, уникальный художник, но и потому, что она уникальная личность, которой хотят подражать, у которой учатся стойкости, терпению, мужеству.
Возможно, поэтому на выставке у нас совершенно необъяснимое количество молодежи, особенно женщин. В Петербурге после выставки 2016 года мы получили удивительную цифру — 40% посетителей были женщинами в возрасте до 30 лет. Я думаю, что ни один выставочный проект и ни один мировой музей, включая Лувр, не может сказать, что у них когда-либо была такая статистика. Это говорит о том, что я все-таки прав: многие женщины приходят сюда не только посмотреть на картины, но и понять, кто же такая была Фрида Кало.
Ну и мы все время говорим о Фриде, в то время, как в нашей стране еще никогда не было выставки потрясающего мастера, лучшего монументалиста в живописи — Диего Риверы. Это тоже очень интересно, и посетители с не меньшей радостью смотрят на его полотна.
Что для вас значит творчество Фриды и Диего?
Наверное, я банален в своей любви к Фриде. Я восхищаюсь ее смелостью, темами, которые она разрабатывает, это редкий художник, который пишет только о своей жизни. У нее 60 автопортретов, она без конца пыталась понять себя, разобраться в собственной личности и в собственной жизни. И это было очень и очень нелегко даже для нее, не говоря уже о нас. Есть вещи, которые нравятся всем, они нравятся и мне, например — «Сломанная колонна». А «Госпиталь Генри Форда»? Это вещь, на которую даже сейчас никто из художников не решается, а тогда это вообще было скандалом.
А у Диего мне нравятся огромные фрески, его монументальная живопись, которую привезти невозможно. Я в совершеннейшем восторге от Диего как от художника-монументалиста.
Если говорить о фресках, почему вы сделали только коллаж из репродукций? Ведь технологии позволяют сделать копии очень высокого качества.
Все-таки на выставках принято показывать реальные картины и скульптуры, а не копии. Каждая выставка интересна своей подлинностью. А если выставки начнут показывать просто фотографии или копии, то тут уже будет выхолащиваться смысл самой экспозиции. Сейчас, если учесть развитие виртуальной реальности и 3D- технологий, можно говорить о том, что к этому все и идет. Но все-таки бОльшая часть публики, включая меня, более консервативна, и, конечно, мы хотим видеть шедевры мировой живописи в оригинале.
Работы Кало и Риверы сопровождают рисунки других мексиканских художников. По какому принципу они отбирались?
Очень многие картины Фриды и Диего не могут покинуть территорию Мексики, так как это запрещено — они являются национальным достоянием страны. Мы привезли все, что возможно было вывезти из Мексики, и все, что мы смогли собрать у частных коллекционеров. Так как мы хотели, чтобы наши зрители прониклись духом Мексики, мы взяли рисунки мексиканских художников, которые хранились в Государственном музее изобразительных искусств им. А.С. Пушкина и никогда не выставлялись, как и картина Диего Риверы «Славная победа», которая пролежала в запасниках музея. Мы ее отреставрировали, натянули, сделали монументальную раму (на это ушло около полугода работы), и вот теперь ее показываем. Так что зрители впервые видят эту фундаментальную великолепную вещь Диего Риверы.
Правда ли что, выставка — это только часть большого проекта? Что будет дальше?
Музей Фаберже за пять лет стал музеем мирового уровня с огромной посещаемостью. В моем понимании, музей такого уровня не должен ограничиваться только демонстрацией того, что лежит в его фондах, он должен еще и жить выставками. Мы уже сделали замечательные проекты — персонально Фриду, Дали, Модильяни, ту выставку, которую вы видите сегодня в Москве. Следующая будет называться «От Магритта до Дюшана» — это выставка сюрреалистов, на которой будут работы и Магритта, и Дали, и других очень важных художников этого направления. Такого в нашей стране не было никогда, и мы надеемся, что это будет большим событием в художественной жизни России.
Выставка будет представлена в Москве или состоится на площадке Музея Фаберже?
В Петербурге она будет точно, а по поводу Москвы я думаю, может быть. То, что сделано в Манеже, высоко оценили и посетители, и городская администрация, хотя признаюсь, в Москве реализация такого проекта требует гораздо больших инвестиций.