«Я перечел ее вслух, один, и бил в ладоши и кричал, ай да Пушкин, ай да сукин сын!»
Историческая драма «Борис Годунов» была написана Пушкиным в 1825 году в селе Михайловском. Размышлениям о царствовании Годунова и вторжении Лжедмитрия I в Россию Александр Сергеевич отдался, будучи под впечатлением от «Истории государства Российского» Карамзина, и впоследствии зачитывал отрывки из своего произведения лично императору Николаю I. Пьеса понравилась государю, но все же попала под запрет цензуры вплоть до 1866 года. А уже в 1869-м Модестом Мусоргским была написана одноименная опера.
|
Учись, мой сын: наука сокращает / Нам опыты быстротекущей жизни... |
|
Кто чувствами в порочных наслаждениях / В младые дни привыкнул утопать, / Тот, возмужав, угрюм и кровожаден, / И ум его безвременно темнеет. |
|
Еще одно, последнее сказанье — / И летопись окончена моя, / Исполнен долг, завещанный от бога / Мне, грешному. / Недаром многих лет / Свидетелем господь меня поставил / И книжному искусству вразумил... |
|
Какая честь для нас, для всей Руси! / Вчерашний раб, татарин, зять Малюты, / Зять палача и сам в душе палач, / Возьмет венец и бармы Мономаха... |
|
Безумец я! чего ж я испугался? / На призрак сей подуй — и нет его. / Так решено: не окажу я страха, — / Но презирать не должно ничего... / Ох, тяжела ты, шапка Мономаха! |
|
И мальчики кровавые в глазах... / И рад бежать, да некуда... ужасно! / Да, жалок тот, в ком совесть нечиста. |
|
Ничто не может нас / Среди мирских печалей успокоить! / Ничто, ничто... едина разве совесть. / Так, здравая, она восторжествует / Над злобою, над темной клеветою. — / Но если в ней единое пятно, / Единое, случайно завелося, / Тогда — беда! |
|
Он мне в глаза смотрел, как будто правый: / Расспрашивал, в подробности входил — / И перед ним я повторил нелепость, / Которую мне сам он нашептал. |
|
Не сетуй, брат, что рано грешный свет / Покинул ты, что мало искушений / Послал тебе Всевышний. Верь ты мне: / Нас издали пленяет слава, роскошь / И женская лукавая любовь. |
|
На старости я сызнова живу, / Минувшее проходит предо мною — / Давно ль оно неслось, событий полно, / Волнуяся, как море-окиян? / Теперь оно безмолвно и спокойно, / Не много лиц мне память сохранила, / Не много слов доходят до меня, / А прочее погибло невозвратно... |