Отрывок из книги Ивана Охлобыстина
Мы публикуем отрывок из книги Ивана Охлобыстина «Песни созвездия гончих псов».
Петр Николаевич по самые края налил себе стакан водки, жестом пожелал здравия портрету Гоголя над столом и включил магнитофон. Затхлое пространство кухни всколыхнулось звуками клавесина.
Удовлетворившись созданной атмосферой, Петр Николаевич употребил водку и закусил частью ссохшейся дольки чеснока.
По раздраженной вчерашними злоупотреблениями паутине кровеносных сосудов пробежала колкая волна, принуждая организм вернуться к исполнению своих природных обязанностей, что, в свою очередь, позволило Петру натянуть на себя брюки с отвисшими коленями, а потом и толстовку поверх застиранной красной майки. Его креативный костюм увенчали старые кроссовки лимонного цвета.
Посчитав свой внешний вид законченным, Петр Николаевич проследовал в туалет, где тщательно почистил зубы щеткой без зубной пасты. На этом приготовления были закончены, и наш герой вышел из дома в прохладное весеннее утро.
Из находящегося неподалеку автосервиса валил густой черный дым. У ворот стоял автослесарь Аркаша с растерянным лицом. Аркаше едва минуло восемнадцать, и он со дня на день ждал вызова в военкомат.
Мотоцикл?! — проходя мимо, поинтересовался Петр Николаевич.
Один хрен менять надо было. Давно не топ, — флегматично ответил молодой человек.
Аркаш, а я давно хотел тебя спросить — ты как на свои мотоциклы зарабатываешь? У тебя же зарплата копеечная, а мотоциклов три?! — спросил мужчина.
Мочу сдаю клиентам, на анализы для справки на получение водительского удостоверения, — честно ответил юноша. — Я же не пью, наркотики не употребляю, в волейбол за школу играл.
Дорого? — улыбнулся Петр Николаевич.
Сто грамм — тыща.
Как хороший коньяк, — оценил собеседник и пошел дальше.
На пересечении улиц Герберта Уэллса и Красных прядильщиц Петр Николаевич столкнулся с Ларисой Петровной Кропоткиной, внучкой великого анархиста. Восьмидесятилетняя Лариса Петровна решительно протянула ему прямоугольный футляр из крокодиловой кожи.
Это набор для сыра. Три предмета. Серебро. 1864 года. Мастерская Огюста Бродье. Париж. Четыре тысячи. Три мне, — не дожидаясь вопроса, проинформировала дама.
Лариса Петровна, увольте, — вернул ей футляр Петр Николаевич, — нет у меня этого таланта. И потом: это стоит в десятки раз дороже. Что за спешка?
У меня был инсульт. Утром, — поделилась добрая женщина, но уточнила: Точнее так: у меня утром мог быть инсульт. Все надо заблаговременно устроить. Я женщина одинокая, мне полагаться на государство легкомысленно! Не при царе живем.
Нет, Лариса Петровна. Категорически — нет, — покачал головой Петр. — Я пропью. У меня, сами знаете... Я обязательно пропью. Это выше меня.
Эх! — огорченно крякнула старушка, сердито вырвала из его рук футляр и засеменила на другую сторону улицы.
Добравшись наконец до магазина, Петр Николаевич накинул в подсобке поверх одежды болотный плащ и принялся таскать пустые картонные коробки в сторону мусорного контейнера неподалеку.
Вскоре к нему вышел владелец магазина Рашид с двумя пищевыми контейнерами в руках.
Кончилось хранение вчера, но они в холодильнике лежали, с Нового года не вытаскивали, — сообщил упитанный лезгин.
Оливье? — заинтересованно поинтересовался Петр Николаевич.
С курицей, — ответил торговец и протянул вилку.
Петр Николаевич присел на лавочку у входа в магазин и распечатал первый контейнер. Понюхал. Осторожно попробовал и принялся есть.
Рашид вытащил из кармана еще одну ложку, протер ее носовым платком и разделил трапезу со своим работником.
Слышал? Спутник упал вчера, за взлетный модуль зацепился, — спросил Рашид.
Чего-то на заводе недовинтили, — кивнул Петр Николаевич.
Саботажники! — вздохнул лезгин.
Как там Селимчик? — поинтересовался Петр Николаевич.
На третий курс перешел, — с нескрываемой гордостью сообщил Рашид.
Толковый парень! — разделил его чувства собеседник.
Моя кровь! — приосанился отец студента.
Рашид Сардарович, я после трех свалю, у меня уроки, — предупредил Петр Николаевич.