Выдающийся поэт XX века о судьбе Европы, культуре и народах
«Невыносимое сознание того, что человек не способен осмыслить свой опыт, является одной из кардинальных тем поэзии Милоша; чем больше отдаляется человек от своего прошлого, тем меньше у него шансов понять его. Осознание этого одно из главных открытий нашего века. Если человека пощадил, выражаясь словами Милоша, „приговор истории“, он ощущает вину за то, что остался в живых. Поэзия Чеслава Милоша учит нас тому, как относиться к этой вине. Он славит жизнь, хотя и безо всяких иллюзий; но похвала, исходящая из полузадушенного горла, может быть красноречивее любого бельканто» — писал о выдающемся польском поэте и нобелиате Чеславе Милоше (1911 — 2004) другой не менее выдающийся поэт и нобелиат Иосиф Бродский.
Милош внес значительный вклад не только в польскую, но и в мировую литературу прошлого века, ужасы которого отразились в его пронзительной лирике и эссеистике.
| Европейская культура вошла в фазу, когда происходит утрата четких критериев добра и зла, правды и лжи, а отдельный человек в то же время становится игрушкой мощных коллективных движений, искушенных в искажении ценностей. В результате изо дня в день чёрной становится белым, преступление — достойным похвалы деянием, очевидная ложь — обязательной для всех догмой. «Шесть лекций о недугах нашего века» |
| Понять Ницше могут только «мозги, в которых глубочайшее отвращение вызывает именно скептицизм, либо те, в которых скептицизм как новая форма верования, подталкивающая любовь к ненависти, сохраняет всю пылкость веры». Быть может, эта разновидность почитателей жизни оказалась самой опасной для Запада. Это они, объединив презрение к истине с творческим энтузиазмом и разрушительной яростью, двинулись против мира как мстители Жюльена Сореля. «Легенды современности» |
| Кроме Вильнюса меня формировала Москва, очень интересный город, ибо, как говорит Зиновьев, там найдется всё, что угодно для души: католики и буддисты, авангардисты и диссиденты, математики и девушки получше парижских. Правда, большинство этих девушек теперь уже именно в Париже. Или в Лондоне. «Вильнюс как форма духовной жизни» |
| Народ не может согласиться, чтобы его ломали, плевали ему в лицо и ожидали за все это радостной благодарности. «Диалог о Восточной Европе» |
| Бог следит, чтобы сильным было хорошо, а слабым плохо. «Долина Иссы» |
| Не берусь судить, хорошо или плохо желание убежать от почти неразрешимой проблемы, я только констатирую, что оно существует и что слепой патриотизм порой рождается в ответ на внутреннюю измену. «Родная Европа» |
| Человек носит внутри сросшийся с душой образ самого себя, но достаточно одного чужого взгляда, чтобы разорвать это единство и показать: нет, мы не такие, как нам бы хотелось. «Долина Иссы» |
| У животных нет души. В таком случае, убивая зверя, ты убиваешь его навсегда. «Долина Иссы» |
| Другие смеются над нами потому, что не проникают в нашу душу. «Долина Иссы» |
| Формула бегства: «начать жизнь заново». «Легенды современности»
|