Святослав Коровин — о современной истории рок-сцены и своей книге
Когда точно умер русский рок, сказать сложно. Возможно, в 1983 году, когда вышел альбом «Аквариума» «Радио Африка». Шестым номером на нем значилась песня-оммаж Патти Смит «Рок-н-ролл мертв». А возможно, это случилось в 1997-м, когда, одним махом задвинув на задворки информационного поля всех маститых рокеров, с экранов на ошалевшую от столь наглого вторжения публику глянул голубоглазый, стильно взлохмаченный молодой человек Илья Лагутенко, гнусаво тянущий: «Утекай, в подворотне нас ждет маниак...»
В общем-то, любая версия о дате смерти русского рока имеет право на существование. Но, как пел Вячеслав Бутусов, русский рок на то и русский рок, что он как колобок: от всех смертей уйдет, да сквозь колесо Сансары к нам и вернется.
Каждое такое возвращение рождало и продолжает рождать очередную волну. И та, что захлестнула первые два десятилетия двадцать первого века, горделиво и бескомпромиссно называется «Четвертой». Конечно же, к популяризации этого термина причастны журналисты. Один даже, наверное, больше всех — Илья Стогоff, в 2006 году выпустивший книгу «4етвертая волна», посвященную питерской группе «Психея».
«В XXI веке на смену Хвосту, на смену Гаркуше, на смену панк-поколению 1990-х пришли новые люди. „Четвертая волна“ русского рок-н-ролла. Этих музыкантов никто не ждал, и никто не обрадовался их приходу. Замечать новичков никто не собирался — вот стукнет им сорок, тогда и поговорим, а пока говорить не о чем. Однако к 2006-му стало ясно, что совсем не замечать двадцатилетних негодяев уже невозможно». Прозаик и журналист Илья Стогоff
В 2006 году я в первый раз закончил свою журналистскую карьеру — закрылось издание, для которого я писал, а впереди маячила армия. Этот период стал своеобразным водоразделом. С одной стороны — безбашенное студенчество и клубные тусовки в «Молоке», «Орландине» и «Пятнице», с другой — мрачное безвестие «взрослой» жизни.
Впервые андеграундную группу я увидел в 2000 году. Тогда на сцене рядом с Адмиралтейством играли «Король и Шут» и «Психея». «КиШ» уже были звездами, а «Психея» так и осталась для меня в тот солнечный день загадкой: крикливые парни с пирсингом и тату...
Через пару лет я оказался на грандиозном концерте-марафоне имени одного популярного напитка. Я пришел туда ради хедлайнеров — «Мультfильмов» и «Смысловых галлюцинаций», а ушел свежеиспеченным поклонником группы Animal Джаz. Они стали для меня одним из ключей, открывшим дверь в мир альтернативы: оказывается, если группу не крутят по радио, совсем необязательно, что их музыка плоха! Да, тогда это было открытием, как бы смешно оно ни звучало сейчас.
Кто бы что ни говорил о том самом 2007-м, который все так хотят вернуть, все-таки взлет альтернативной музыки в Питере пришелся на более ранние годы: «Психея» выпустила «Каждую секунду пространства», а Jane Air — песню Junk в 2002-м, «Последние Танки в Париже» альбом «2084» — в 2004-м, Amatory «Книгу Мертвых» — в 2006-м...
С 2004 года до конца 2005-го я активно вел свою рубрику в журнале «Техно Бизнес Маркет», где писал о музыкантах, которые вот-вот, по моему мнению, должны были стать звездами. Да, не у всех это получилось, но кое-кто, пройдя сквозь неурядицы падения интереса к альтернативной музыке в конце нулевых, взял сполна свое в десятые и уверенно, уже в положении «классика» и «ветерана», шагнул в двадцатые...
В прошлом году Егор Тимофеев из группы «Мультfильмы» подарил мне виниловую пластинку с альбомом «Суперприз». Винил был выпущен к двадцатилетию со дня выхода альбома. Медленно и по слогам: двад-ца-ти-ле-ти-ю. С ума сойти, я помню тот день, когда покупал «Суперприз» на кассете в первые дни его продаж!
Когда я был маленьким, мама мне рассказывала про то, что когда-то давно были популярными группы «Россияне», «Санкт-Петербург», «Мифы», «Аргонавты». Сама же она включала мне актуальные в конце 80-х альбомы «Шестой лесничий» «Алисы» и «Это не любовь» «Кино». Я помню день, когда по радио в новостях сказали, что погиб Цой... Я хорошо помню время, когда свежими актуалочками были «Сказочная тайга» и «Как на войне» «Агаты Кристи», помню, как 24 года назад на радио Maximum первый раз включили песню «Невеста?» группы «Мумий Тролль». А еще помню, как в 2007-м мамин муж разбил о стену компакт-диск «Психеи». Конечно же, не со зла, а во имя искусства: ну какое в «Психее» искусство, какая это музыка, что за вопли?
После армии я стал писать в журнал «Петербургский Музыкант». Моими героями были в том числе и те, о ком я как о молодых и подающих надежды писал в «Техно Бизнес Маркете». И уже в конце десятых-начале двадцатых я буду звать их на радио в свою программу как полноценных «звезд»...
«Вот стукнет им сорок, тогда и поговорим, а пока говорить не о чем», — именно эта фраза из «4етвертой волны» Стогоffа здесь ключевая: многим из тех героев уже за сорок, некоторым — за пятьдесят. Так почему бы и не поговорить о них прямо здесь и сейчас?
О клубных рок-звездах 60-х и 70-х писал Рекшан в своей постоянно дополняющейся и переиздающейся книге «Кайф», о 80-х — Житинский: его «Путешествие рок-дилетанта» у рокеров давно считается классикой. Девяностые — это «Грешники» Стогоffа и «Песни в пустоту» Зинина и Горбачева.... А вот про нулевые, десятые и двадцатые посчастливилось написать мне.
Книга «Наблюдатель» не претендует на объективность. Это не энциклопедия, а приключение, сказка о том, как взрослел мальчик-журналист, а вместе с ним росли его герои — питерские андеграундные музыканты. Конечно, не обо всех и не все я написал в «Наблюдателе», но и того, что легло на бумагу, как мне кажется, вполне достаточно, чтобы вы могли прочувствовать то волшебное время и прикоснуться к загадочной и прекрасной «четвертой» волне русского рока.
Сегодня русская рок-музыка вновь поменялась. Достаточно сходить на концерты групп «Три дня дождя» или Ravanna, чтобы в этом убедиться. Закрылись клубы, которые в нулевые диктовали моду, а покупку кассеты заменило ленивое нажатие на кнопку «Play» на стриминговой платформе через секунду после выхода альбома. Умер ли русский рок снова — пока непонятно, заявлений по этому поводу еще не сделано...