Интервью с начальником отдела современной зарубежной прозы издательства «Эксмо»
В мире литературы есть две крайности: если вы следите за новинками и постоянно читаете рецензии, то может показаться, что недавно вышедших интересных книг слишком много. А если нет, то появляется ощущение, что все достойные произведения написаны еще в прошлом веке.
Мы поговорили с начальником отдела современной зарубежной прозы Юлией Раутборт о тех книгах, на которые стоит обратить внимание, об их переводчиках и радости чтения интеллектуальной прозы.
Расскажите о главных проектах последних месяцев. Без чего нельзя обойтись, если ты следишь за современной литературой?
Прежде всего хотелось бы рассказать о новинках конца 2017 года, которые мы подготовили к ярмарке Non/fiction. Это события в мировой литературе, а теперь уже и на российском рынке: «Вот я» Джонатана Фоера и «Продажная тварь» Пола Бейти. Фоер известен в России уже давно, его предыдущие книги — «Жутко громко и запредельно близко» и «Полная иллюминация» — пользуются огромной популярностью у читателей. «Вот я» — роман совершенно особенный. Это история семьи, находящейся на грани развала, и эта локальная семейная трагедия происходит на фоне мощных тектонических сдвигов в политике и истории. В книге масса диалогов, роман полифоничный, если здесь уместен этот бахтинский термин. Автор воспроизводит голоса всех членов семьи: матери, отца, двоих детей. Фоер дает понять, что причины проблем героев — в том, что они не помнят своих истоков, не способны осознать себя частью народа, не в состоянии ответить на вопросы «кто я?», «где я?». И потому не имеют моральных оснований повторить библейскую цитату «Вот я» — слова, обращенные Авраамом к Господу в тот момент, когда тот ждал от него жертвоприношения. Слова, свидетельствующие о том, что человек осознает себя, свои корни, свою связь с другими людьми.
Как видите, роман Фоера отличает глобальность проблем, пристальное внимание к человеку, его внутреннему миру. Это ставит его в один ряд с «большими американскими романами»: «Поправками» и «Безгрешностью» Дж. Франзена, «Лунным светом» Шейбона и многими другими. Если копать глубже, то можно обнаружить и более далекие истоки, в том числе традиции «мысли семейной» в «Войне и мире» Л. Н. Толстого.
Роман Бейти совершенно другой. Если книга Фоера сравнима с классическим музыкальным произведением, то «Продажная тварь» — это, скорее, джазовая импровизация. Читая его, оказываешься во власти автора, который ведет тебя то быстро-быстро, то, наоборот, замедляет движение и заставляет о чем-то подумать, к чему-то прислушаться. Это роман необычный и по форме, и по содержанию. Казалось бы, какое дело русскому читателю до проблем расовой дискриминации в Америке? И может ли он ассоциировать себя с героем, выходцем из афроамериканского гетто? А вот, оказывается, может. Потому что этот самый герой — рефлексирующий человек, который постоянно пытается осознать себя как личность, как существо, взаимодействующее с окружающими. Он пытается поступать в соответствии с собственными представлениями о жизни, и иногда его поступки представляются другим не просто экстравагантными — они кажутся бредом сумасшедшего. В каком-то смысле его можно сравнить с Гамлетом. Я не думаю, что Бейти списывал своего героя с шекспировского, но понятно, что все персонажи в мировой литературе в известной мере архетипичны.
Конечно, как и «Вот я» Фоера, «Продажную тварь» не очень легко читать. Но это чтение, сопоставимое с интеллектуальной работой, и это работа в удовольствие.
В начале года вышла прекрасная книга Зэди Смит «Время свинга», которая вошла в лонг-лист премии «Ясная Поляна». И это неслучайно, потому что один из основных мотивов романа — истинно толстовский. Речь идет о внутренней свободе человека в противопоставлении со свободой внешней. Вряд ли Зэди Смит сознательно стремилась продолжить традиции русского классика, но тем не менее это книга о том, что человек, имеющий внутреннюю свободу, поступающий в соответствии со своими представлениями о том, что правильно, а что нет, по большому счету всегда свободен, и его нельзя «построить», подчинить чужой воле, заставить поступать так, как поступает толпа. Он всегда будет идти вопреки общепринятому вектору.
Хочется рассказать еще о книге Сондерса «Линкольн в бардо», за которую автор получил Букеровскую премию 2017 года. Роман очень интересный, опять-таки непростой и по содержанию, и по форме. В основу сюжета положены реальные события — смерть сына Авраама Линкольна, которую 16-й президент США переживал очень тяжело. Как рассказывает сам автор, этот роман одновременно объединяет мемориал Линкольна и Пьету — президент США, человек, который вершил судьбы нации, был заботливым, горячим отцом, не находящим в себе силы пережить смерть любимого сына. Линкольн переживал настолько, что постоянно заходил в склеп, где был похоронен мальчик, чтобы еще раз на него посмотреть. Линкольн в бардо — не сам Авраам, а его сын Линкольн-младший. Ведь бардо — это состояние между жизнью и смертью, где мальчик находился, потому что отец не отпускал его.
Переводчику Григорию Крылову пришлось решать непростую задачу, с которой он, мне кажется, справился как нельзя лучше, открыв те пласты, которые человек, читая на языке оригинала, сам, возможно, и не увидел бы.
Давайте перейдем от литературы серьезной к жанровой. Совсем недавно вышел роман, который мы очень долго ждали, права на который мы очень хотели купить. Я говорю о «Сплетении» Летиции Коломбани. Эта книга достаточно легко читается, но в то же время дает почву для размышлений. В основе сюжета — истории трех женщин, каждая из которых переживает драму, и эти три нити, три судьбы сплетаются в своеобразную косу. По большому счету это роман о сильных женщинах, которые готовы переиграть судьбу, не предаться отчаянию в самых страшных, порой смертельных обстоятельствах и выстоять, найти тот единственно возможный и правильный выход, который спасет их самих и тех, кто им дорог.
По данным сайта «Babelio», роман «Сплетение» занял первое место среди самых продаваемых книг во Франции, несмотря на то что Коломбани до сих пор была известна лишь как драматург и сценарист, а «Сплетение» — ее первая книга. Видимо, автор смогла найти тему, которая всем интересна, создать персонажей, которые вызывают эмпатию у читателей. Кроме того, книга познавательна: одна из героинь живет в Индии, другая в Италии, третья — в Канаде. Видно, что автор изучил все реалии и мастерски показал их.
Расскажите о тех проектах, которые сейчас готовятся к выходу. Что интересного ждет читателей в ближайшее время?
Надеюсь, в августе-сентябре выйдет роман Пола Остера «4321» в переводе Максима Немцова. Это настоящий роман, очень большой, более 50 авторских листов, со множеством сносок. Он уже издан и успешно продается во многих странах. Пол Остер очень известный автор, и «4321», я думаю, вызовет интерес.
К тому же эта книга сюжетная, отчасти это роман воспитания, и это безусловный бонус, если речь идет о привлечении молодых читателей. Их нельзя сразу «бросать в воду и заставлять плыть». Надо предлагать им книги, где есть история, необходимо их на первых порах чем-то зацепить. Знаете, когда Барнс получал своего Букера, кстати, далеко не за первый свой роман, то в глава Букеровского жюри Стелла Римингтон отметила, что книга должна быть читабельной. И если речь идет о начинающем читателе, только входящем в мир большой прозы, с этим нельзя не согласиться. Я предложила бы начать с Барнса, с той же Коломбани, с Брэдбери, с той книги, которая увлечет, но в то же время заставит задуматься.
Боюсь загадывать, но, возможно, на Non/fiction приедет один из самых известных на сегодняшний день французских писателей — Филипп Клодель, которого «Эксмо» уже издавало. Сейчас мы купили две книги, одну совсем новую — «L’Archipel du Chien» (если дословно, то «Собачий архипелаг») и «Дерево страны Торая». Будем стартовать с «Архипелага». Для меня это очень важный проект, потому что российский читатель достоин того, чтобы познакомиться с романами Клоделя. Мысли, которые есть в его книгах, настолько созвучны любому из нас, и он столь интересно, столь необычно их излагает, что не полюбить его произведения, как мне кажется, просто невозможно.
Ранее мы издали четыре книги. Первая называлась «Чем пахнет жизнь» (Parfums). Это необычный сборник эссе о разных запахах, о том, с чем они у него ассоциируются: запах акации с тем, как мать жарила ее в тесте, запах крема для бритья — с картиной, когда его отец брился, а он, маленький, наблюдал за ним и представлял, как станет взрослым и будет вот так же стоять у зеркала с бритвой. В авторской серии Клоделя мы издали три замечательных романа: «Серые души», «Мое имя Бродек» и «Внучка господина Линя». Это совершенно потрясающие произведения, настоящая большая литература. Это книги о человеческом одиночестве и человеческом достоинстве, о предательстве и верности, о преступлении и неминуемом наказании. К моему большому сожалению, они остались незамеченными и читателями, и критиками. Я очень надеюсь, что сейчас, при перезапуске серии, мы сможем обратить на них внимание. Потому что Клоделю есть что сказать людям, он умеет без пафоса, без назидательности говорить о таких важных вещах, как необходимость памяти и важность самосознания.
Макс Немцов уверен, что сегодня у молодых переводчиков есть все шансы пробиться в крупные издательства. Так ли это и как происходит у вас отбор книг и авторов переводов?
Что касается трудных, серьезных книг, требующих и профессионального мастерства, и читательского и человеческого опыта, то, что греха таить, я не поручу их переводчику-новичку. Да и никто из моих коллег на такой риск никогда не пойдет. Но мы всегда открыты для предложений, и довольно часто так бывает, что нам присылают резюме, мы даем тест, и человек становится переводчиком «Эксмо», и мы с ним с удовольствием сотрудничаем. Так в издательство пришли многие переводчики. Некоторые начинали с рецензирования книг, а потом стали переводить. Так что необязательно иметь 150 протекций и диплом. Если человек чувствует текст, равно хорошо владеет иностранным и русским языками (это очень важно), любит книгу, то у него все получится.
Как быстро российский рынок реагирует на мировые бестселлеры? Есть ли отставание от других европейских стран?
Бестселлеры, особенно если это книги, получившие престижную награду, обычно немедленно покупают и стараются перевести и издать — ложка дорога к обеду, и это все понимают. О премиях, к сожалению, быстро забывают. Помните, какой ажиотаж был с Нобелевской премией в октябре? Только в детских садах, наверное, об этом не говорили. Сейчас все стихло. Кто читал Исигуро, тот продолжает его читать, все остальные забыли.
В переводах мы не отстаем, другое дело, что книги бывают разные. К примеру, в декабре вышла совершенно замечательная «Зрелость» Симоны де Бовуар. Большого шума ее выход не вызвал, но заинтересовал тех, для кого имена Симоны де Бовуар, Жан-Поля Сартра — не пустой звук. Над переводом работала Нина Алексеевна Световидова, это известный, очень талантливый переводчик, в ее переводах мы знаем многие произведения Франсуазы Саган, де Бовуар, Гастона Леру и многих других. Объем «Зрелости» впечатляет — около 35 авторских листов, огромное количество персоналий, топонимов, на которые Нина Алексеевна тщательнейшим образом делала сноски. Конечно, это очень большая работа, которая заняла у нее около года, а может быть, и больше. Мы стараемся делать все очень оперативно, но при этом понимаем, что имеем дело с творчеством и кропотливой работой, требующей времени. Мы же не пирожки печем.
Какие переиздания планируются?
Мы все время работаем с бэк-листом. Есть довольно много переизданий, которые мы делаем, в том числе по просьбам читателей. Иногда нам кажется, что та или иная книга уже ушла — не хочется про книгу говорить «отработана». И вдруг о ней вспоминают и начинают спрашивать, и мы понимаем, что она может быть востребована. Так было, например, с «Киноманией» Теодора Рошака. Ее переиздание не было в наших ближайших планах, но по настоятельным просьбам читателей мы снова ее выпустили и, как оказалось, поступили совершенно правильно.