Рассказываем о самых ярких авторах наших дней
Зачастую наши познания в искусстве стихосложения ограничиваются Цветаевой, Ахматовой и Пушкиным, однако и среди современных поэтов найдется немало тех, кто способен завладеть читательским сердцем. Кроме того, знатоки литературы уверены: именно поэзия наиболее точно способна отразить дух времени. Мы собрали самых ярких поэтов современности.
Она называет себя сексуальной контрреволюционеркой. Литературные критики уверены: Вера Павлова пишет только «про это», и ее стихи полны чувственности и эротизма. Но так ли все однозначно? Действительно ли речь идет только о физической близости, а душевные порывы замалчиваются? На деле Павлова говорит о любви всеобъемлющей, вечной, ни к кому конкретно и ко всем одновременно, убежденная, что без полового контакта это чувство остается незавершенным. Впрочем, уникальность Павловой не только в умении зарифмовать чувства, но и сделать написанные строки доступными и понятными каждому читателю вне зависимости от возраста.
***
Учась любовной науке
ощупью, методом тыка,
подростки сплетают руки.
Любовь зовут Эвридика.
Иди-ка за милой тенью,
веди её в нашу спальню...
Прочь, памяти наважденья!
Прочь, опыта ужас свальный!
***
Господи, зачем ты в одночасье
столько раз сменяешь гнев на милость?
Отличать отчаянье от счастья
сердце до сих пор не научилось.
Не суди так строго, так жестоко,
но всесильной ласковой рукою
отдели тревогу от восторга,
боль от скуки, слабость от покоя!
Вера Полозкова — первопроходец среди поэтов новой волны. Именно она своими беспощадными стихами открыла для юного поколения незнакомый жанр, разместившийся на стыке поэзии и прозы. Ее часто обвиняют в излишней жесткости, чрезмерной грубости в описаниях и сравнивают с обиженным на весь мир подростком. Но будем откровенны: кажется, к нашей действительности не слишком подходят розовые бабочки и сахарные облака. И Полозкова уверена, что правдивость — основной признак качественной поэзии. В ее текстах эмоции обретают четкую словесную форму, проникают в самое сердце и заставляют переосмысливать собственный взгляд на мир.
а на третий год меня выпустят, я приду приникнуть к твоим воротам.
тебя кликнет охранник, ты выйдешь и спросишь — кто там?
мы рискнём говорить, если б говорили ожог и лёд, не молчали бы чёрт и ладан:
«есть порядок вещей, увы, он не нами задан;
я боюсь тебя, я мертвею внутри, как от ужаса или чуда,
столько людей, почему все смотрят, уйдём отсюда.
кончилась моя юность, принц дикий лебедь, моя всесильная, огневая,
я гляжу на тебя, по контуру выгнивая;
здорово, что тебя, не задев и пальцем, обходят годы,
здорово, что у тебя, как прежде, нет мне ни милости, ни свободы
я не знаю, что вообще любовь, кроме вечной жажды
пламенем объятым лицом лечь в снег этих рук однажды,
есть ли у меня еще смысл, кроме гибельного блаженства
запоминать тебя, чтоб узнать потом по случайной десятой жеста;
дай мне напиться воздуха у волос, и я двинусь своей дорогой,
чтобы сердце не взорвалось, не касайся меня, не трогай,
сделаем вид, как принято у земных, что мы рады встрече,
как-то простимся, пожмём плечами, уроним плечи»
если тебя спросят, зачем ожог приходил за льдом, не опасна его игра ли,
говори, что так собран мир, что не мы его собирали,
всякий завоеватель раз в год выходит глядеть с досадой
на закат, что ни взять ни хитростью, ни осадой, -
люди любят взглянуть за край, обвариться в небесном тигле, -
а вообще идите работайте, что это вы притихли.
Петербургская коллега Веры Полозковой Аля Кудряшова работает в похожем стиле, однако сравнивать двух поэтесс непросто. Кудряшова к действительности менее безжалостна, что не мешает ей, впрочем, говорить о ней с грустью. Ее поэзия густая, объемная, но несмотря на густонаселенность слов — четко выстроенная, подчиненная очевидному ритму. Творчество автора в свое время нашло отклик не только в сердцах обычных читателей, но и признанных мастеров слова: литературовед и общественный деятель Дмитрий Быков, писатель Александр Житинский, солист группы «Сплин» Александр Васильев восхищенно отзывались о стихах Кудряшовой.
Чтобы не расплескать — прикрываю лоб рукой, чашку себе из ладони соорудив, утро пригрелось русым пушистым облаком к солнечной невыспавшейся груди. Я не пойму, что было со мною до него, как я жила, и в чьих я спала домах. Если он позвонит, я подпрыгну до неба, если не позвонит — позвоню сама. Мир нараспашку, на поводке серебряном Бог задремал, уставший меня учить. Если погладить теплый хребет поребрика — сытой довольной кошкой асфальт урчит что-то дикарско-латино-американское, чтобы вдохнуть на миг — и живешь едва. Девочка отчего ты всё ходишь в каске, а? Чтобы от счастья не лопнула голова. Реки синеют, где-то вдали тоскливая толстая чайка хрипло лажает блюз. Если он меня любит — то я счастливая, если же нет — ну, я-то его люблю.
Мы еще обрастем нежилыми стенками в стылом ветру, но нынче-то поутру всё, что мы нажили общего — это терпкая черная теплота меж сплетенных рук.
Вот я иду по поребрику, как по лучику, с богом в ладони, с искрами вместо глаз.
Может быть всё и правда у них получится.
Главное, чтобы цепочка не порвалась.
Несмотря на то, что во всем мире Рупи Каур, поэтесса с индийскими корнями, известна каждому любителю современной литературы, у нас ей заинтересовались относительно недавно. На сегодняшний день Рупи — один из немногих авторов, который не только умеет мастерски обходиться со словом, но и с успехом работает в одном из самых сложных жанров — белом стихе. Критики говорят, что ее тексты проникают в самое сердце, и мы не можем с этим не согласиться. Кроме того, Каур сама иллюстрирует свои произведения.
***
твое имя —
мощнейший
счастливый и грустный
подтекст в любом языке.
оно и зажигает меня,
и оставляет тлеть дни напролет.
***
знать бы мне,
какова безопасность,
я бы гораздо реже
падала в те объятья,
где её не найти.
Дмитрий Воденников как будто заглянул к нам из Серебряного века — сентиментальный, поэтически нервный, существующий неотделимо от своих текстов. Его называют революционером в пространстве поэзии, ему позволяют то, что отказываются прощать другим авторам: говорить просто о сложном, преподносить заезженные слова и понятия как что-то новое, неслыханное прежде. И Воденников делает это с таким удовольствием и искренностью, что действительно возникает ощущение абсолютной новизны. Говорит он, конечно, всякий раз о любви и разлуке. А о чем же еще, спрашивается, говорить, когда у тебя разрывается сердце?
В тот год, когда мы жили на земле
(и никогда об этом не жалели),
на черной, круглой, выспренной — в апреле
ты почему—то думал обо мне.
Как раз мать—мачеха так дымно зацвела,
и в длинных сумерках я вышел из машины
(она была чужая, но была!)...
...И в этот год, и в этот синий час —
(как водится со мной: в последний раз)
мне снова захотелось быть — любимым.
Но я растер на пыльные ладони
весь это первый, мокрый, лживый цвет:
того, что надо мне, — того на свете нет,
но я хочу, чтоб ты меня — запомнил...
— Ведь это я, я десять раз на дню,
катавший пальцами, как мякиш или глину,
одну большую мысль, что я тебя люблю,
(хоть эта мысль мне — невыносима),
стою сейчас — в куриной слепоте
(я, понимавший все так медленно, но ясно)
в протертых джинсах,
не в своем уме.
...в тот год, когда мы жили на земле —
на этой подлой, подлой, но — прекрасной.
Он по праву носит звание одного из самых загадочных поэтов современности — и не только из-за формы изложения стихотворного текста. Главная интрига заключается в том, что истинное лицо Аттикуса никто не видел. На публичных мероприятиях он появляется исключительно в плотной серебряной маске, и можно только догадываться, кто же за ней скрывается. Стиль автора далек от классической поэзии: его стихи гораздо больше напоминают романтические и философские высказывания для постов в социальных сетях. Собственно, и прославился Atticus благодаря Instagram.
Впрочем, нравится нам это или нет, соцсети давно стали неотъемлемой частью нашей жизни, а публикации в личном профиле — способом взаимодействия с окружающим миром, так что нет ничего удивительного в том, что реальность взращивает литературу нового образца, опираясь на запросы аудитории.
***
Любить —
это влететь сломя голову
в чье-то чужое смятение
и обнаружить,
что в этом есть смысл.
***
Нет ничего чище
в любви
когда
он
и она
строят воздушные замки
в облаках.
Поэтесса Ирина Астахова, как и многие другие современные авторы, нашла свою аудиторию благодаря всемирной сети. Сегодня размеру ее виртуального фан-клуба могут позавидовать даже самые именитые авторы. Ей удается собирать полные залы театров и филармоний не только в России, но и за рубежом. Впрочем, феномен Ах Астаховой вполне объясним: тему поэтесса выбрала вечную — любовь, и говорит о ней простым языком, понятным каждому.
Тебя хоть там любят? Скажи мне, не мучай!
Тебя хоть там любят? Запомни, послушай,
На всякий пожарный, на экстренный случай,
Чтоб не было трудно, я вытрясла душу!
Чтоб больше не думать и больше не помнить,
Чтоб снова тревогой тебя не изранить,
Я вытрясла душу в унынии комнат.
О Господи, дай мне короткую память!
Тебя хоть там любят? Лелеют? Целуют?
Тебя обнимают? Ты счастлив? Ты весел?
Нет-нет, не печалюсь, нет-нет, не тоскую:
Я вытрясла душу в унынии кресел!
Не холодно хоть? Не грустишь? Не измучен?
Зима, говорят, будет нынче суровой!
На всякий пожарный, на экстренный случай,
Я вытрясла душу в унынии слова,
Чтоб больше не выглядеть слабой и скучной.
Но помни: родных не бросают, не губят!
Ну что же молчишь ты? Скажи мне, не мучай:
Тебя хоть там любят?
Тебя хоть там любят?..