Рейтинги
— На самом деле, Вагнер — распространенная немецкая фамилия. Википедия предлагает несколько десятков Вагнеров всех мастей — и сомневаюсь, что все они приходятся родственниками знаменитому композитору. Мне она досталась от чешского деда, родившегося в Судетах — немецкие фамилии у чехов не редкость.
— Удивлены ли Вы успехом своего романа «Вонгозеро» или ожидали чего-то подобного?
— Не ожидала, нет. Но надеялась. Мне просто очень хотелось реабилитировать жанр, понимаете?
Дело в том, что среди моих знакомых не нашлось ни одного — я не преувеличиваю — ни одного человека, который, услышав, что я пишу роман о конце света, поначалу не скривился бы или не поднял брови. Все говорили одно и то же — зачем?
И я, в общем, знаю, почему. Книг о конце света сейчас великое множество — зайдите в любой книжный и взгляните на полки с фантастикой, лопающиеся от вторичных поделок, копирующих западные фильмы ужасов и друг друга: тысячи одинаковых, дурно написанных текстов под серийными обложками. Этот прекрасный жанр почти уже превратился в бульварное чтиво, с которым неловко появиться в метро.
Я написала «Вонгозеро», наверное, в том числе и для того, чтобы сломать эти шаблоны. Потому что конец света — это не развлекательный аттракцион. Потому, что нужно уважать читателя и писать честно и всерьёз.
Что же касается успеха — это относительное понятие, конечно. Роман вошел в лонг-лист литературной премии НОС, его, кажется, заметили критики, права на перевод купило шведское издательство, мы даже ведем сейчас переговоры об экранизации — но до успеха Метро-серии Глуховского, к примеру, «Вонгозеру» ещё очень далеко.
— Насколько главная героиня романа Аня — это Вы?
— Есть теория, что хорошего писателя от плохого отличает — в том числе — и способность писать не только о себе. Не знаю, получилось ли, но я честно попыталась дистанцироваться от своей главной героини. Её, в конце концов, даже нельзя назвать на сто процентов положительным персонажем — она мне симпатична, понятное дело, потому что это ведь я ее придумала, но у меня к ней, знаете, много вопросов.
С другой стороны, есть ещё одна теория, согласно которой абсолютно каждый выдуманный герой несёт в себе кусочек личности автора. Чайную ложку хотя бы. И если задуматься, это очень логично — невозможно достоверно описать внутренний мир человека, если некомфортно чувствуешь себя в его шкуре.
В общем, однозначно ответить на этот вопрос трудно.
— «Вонгозеро» похоже на развернутую метафору. И страшная зараза, которая губит все и всех, — скорее, духовная болезнь... «Москва уже погибла». Так?
— Нет, нет. Совсем нет. Апокалипсис часто так трактуют — как будто он уже случился в каком-то нефизическом, духовном смысле. Я вообще с этим не согласна. Однозначных святых или злодеев мало — а большинство из нас, остальных, способны на самые разные вещи, но я уверена, что мы, по крайней мере, небезнадёжны.
— Как Вы думаете, есть ли вероятность, что мир «Вонгозера» окажется реальностью?
— Очень надеюсь, что нет — собирая материалы для книги, я много читала об эпидемиях, и за всю историю человечества вирусов с таким уровнем смертности не было ни разу. Даст бог, и не будет. Скорее всего, это вообще невозможно.
С другой стороны, если рассуждать о возможном сценарии конца света — а их, как известно, не так уж и много — этот, пожалуй, самый реалистичный. Ну не зомби же, в самом деле — хотя они гораздо эффектнее, конечно.
— Так ли необходимо продолжение? У романа замечательный «полуоткрытый» финал...
— А это будут совсем разные книги. Первая часть «Вонгозера» — классическая роуд-стори, роман-дорога, он начинается с бегства и заканчивается, когда герои достигают цели — и очень возможно, что кому-то этого будет достаточно. А я просто не смогла их там бросить — мне страшно захотелось посмотреть, как они, эти мои придуманные люди, вроде бы уже спасшиеся, будут выживать там, куда сумели убежать. Представьте себе изнеженных, неприспособленных, капризных горожан, которые, ко всему прочему, ещё и терпеть друг друга не могут — они оказались на маленьком острове посреди тайги, и вирус им больше не угрожает, но понятно же, что вирус — не единственная их проблема. Мне всегда ужасно нравились так называемые «герметические» истории — люди заперты друг с другом, отрезаны от внешнего мира, и спасительной дистанции, позволяющей им оставаться в рамках приличий, просто не существует. По-моему, это очень интересно.
В общем, вторая книга уже почти закончена и, надеюсь, выйдет следующей весной. В этот раз я поставлю окончательную такую точку и продолжать точно не буду.
— Столичная светская жизнь, будни и праздники шоу-бизнеса, тусовки, вечерники... Это Ваше или не Ваше?
— Сочинительство — профессия непубличная, так что «будни и праздники шоу-бизнеса» и прочая светская жизнь к писателям вообще не должны иметь отношения, я думаю. В конце концов, писатель большую часть времени подглядывает за людьми, а если его будут узнавать в лицо, никакой объективной «натуры» ему не видать как своих ушей — ну разве это дело?
— Вы и Ваша жизнь изменились после успеха романа «Вонгозеро»?
— Ничего не изменилось, и вряд ли изменится. Мысли вроде «ай да Пушкин, ай да сукин сын» приходят мне в голову не чаще, чем раньше — и большую часть времени я отношусь к себе вовсе не восторженно.
— Что утешительного можете сказать человечеству? Или уже поздно его утешать?
— Дорогое человечество! Мне до смерти обидно, что ты так мало читаешь в последнее время. Ты читай, пожалуйста, ладно? Хорошая книга ничуть не хуже хорошего кинофильма. Ну, правда.
Юрий Данилов
Источник: culturavrn.ru