Лауреат Нобелевской премии по литературе Джон Голсуорси (1867 — 1933) известен благодаря циклу произведений о семье Форсайтов, который создавался на протяжении 27 лет. В нем писатель исследовал жизнь представителей различных социальных классов Великобритании на излете Викторианской эпохи. Работая над «Сагой о Форсайтах», автор обращался к произведениям не только классиков английской литературы, но и к книгам Эмиля Золя, Ивана Тургенева, Льва Толстого и Гюстава Флобера.
Мы выбрали 15 цитат из произведений Голсуорси: Смерть чем плоха? Уходишь, а то, что любил, остается. Понимаете ли вы, что человек, находящийся в разладе с самим собой, не годится для совместной жизни, пока не избавится от этого разлада? От единственных детей ждут слишком многого. Пока переделаешь все, чего от тебя ждут, успеешь умереть. Твоя бабка тратила на свои платья одну пятую того, что ты тратишь. Теперь вы ходите полуголые, а стоит это дорого. Нет на свете худшей тюрьмы, чем неудачный брак. Жизнь очень напоминает драку мартышек из-за пустого ореха. Плохо, когда тебе наступают на ноги, но видеть, как топчут того, кого любишь, — еще хуже. Так уж устроено, что родовые муки матери прекращаются только с ее смертью. Ничто не приносит такой популярности, как гонения. Нельзя заставить людей повзрослеть, обращаясь с ними, как с детьми. Женщине вечно нужна душа мужчины, ребенка, собаки. Мужчины довольствуются телом. Она была из тех женщин, у которых беззаветная привязанность сочетается с душевными сомнениями. В этом всегда есть какая-то особая пленительность, ибо способность женщины к твердым и быстрым решениям лишает ее неуловимых черт таинственности и капризного непостоянства. Бывают разного рода удары: удар по позвоночнику, по нервам, по совести, но самый сильный и болезненный — удар по чувству собственного достоинства. Эти, нынешние, все слишком много говорят; слишком много и слишком быстро! У них от этого скоро пропадет интерес ко всему на свете. Они высасывают жизнь и бросают кожуру. У каждого человека преклонного возраста мысль о самоубийстве хоть раз, а возникала где-то в преддверии души, останавливалась на пороге, и только какая-нибудь случайность, или смутный страх, или последняя надежда не позволяли ей переступить его.