Рейтинги
День защитника Отечества считается традиционным мужским праздником. Мы дарим любимым парням, отцам, друзьям и начальникам подарки, даже если они не служили в армии. Но ведь что на фронте, что в мирной жизни женщины тоже могут быть защитницами. Мы расскажем о нескольких женщинах, которые отличились храбростью и готовностью спасти то, что считали важным.
Людмила Павличенко и «Ночные ведьмы»
К сожалению, у войны бывает множество лиц. И женские тоже. В Великую Отечественную войну защищали родную страну не только мужчины. Молодые девушки, дети, — все рисковали и жертвовали собой, чтобы остановить нацизм.
Людмила Павличенко встретила войну в возрасте 24 лет. Она рвалась в бой и предложение стать медсестрой отклонила. В итоге она блестяще выдержала проверку на стрельбище и стала снайпершей. К июню 1942 года, по некоторым данным, она уже уничтожила 309 военнослужащих противника, в том числе около сотни офицеров и более 30 снайперов. Кроме того, она передавала свой опыт другим стрелкам.
Женщины отстреливали врага не только на земле, но и в воздухе. В мае 1942 года 46-й гвардейский бомбардировочный авиационный полк вылетел на фронт. Он насчитывал 115 человек, и все они были девушками в возрасте от 17 до 22 лет. Бесстрашные и опасные, летчицы получили прозвище «ночные ведьмы». Они участвовали в сражениях за Кубань, Крымский полуостров, Белоруссию и другие регионы Советского Союза, взрывали склады боеприпасов, переправы, уничтожали врага и захваченную им инфраструктуру.
Надежда Дурова
Та самая женщина, что стала прототипом главной героини «Гусарской баллады». Волевая, упрямая и сильная. В молодости поступила в уланский полк, и вышла на пенсию в чине штабс-ротмистра. Прошла Отечественную войну 1812 года. Ею восхищался сам Александр Пушкин, который настоял на публикации в журнале «Современник» ее «Записок кавалерист-девицы».
Она почти 60 лет носила мужское платье и называла себя мужским именем, а ее тайну хранил сам император Александр I, который после разоблачения воительницы перевел ее под еще одним псевдонимом в другой полк. Она говорила о себе исключительно в мужском роде и решительно настаивала на этом: даже сыну, в письме просившем благословения на брак, не ответила, потому что он обратился к ней как к женщине (пришлось писать новое письмо). Некоторые исследователи приходят к мысли, что Дурова была транссексуалом (то есть мужчиной в душе).
«Черные мамбы» и «Храбрецы»
«Черные мамбы»
Тысячи животных убиты браконьерами в Африке за последнее десятилетие, а коррупцию и спрос на черном рынке на слоновую кость очень сложно победить на государственном уровне. Но есть женщины, которые идут по стопам Эмиля Мореля из «Корней неба».
В исключительно женский отряд егерей «Акашинга» («Храбрецы») набор девушек от 18 до 35 лет осуществлялся из принципа «дать шанс тем, кого отвергло общество»: жертвы изнасилований, сироты, брошенные жены и матери-одиночки составили костяк группы. Каждую подвергают испытаниям наподобие тех, что выдерживают рекруты спецназа (мужчина-военный и организовал «Акашинга»). Они должны противостоять голоду, усталости, холоду и влажности. За полтора года, как сообщает Рейчел Ньювер, которая изучает браконьерство в Африке, отряд осуществил 72 ареста без единого выстрела в Зимбабве.
В отличие от «Акашинга», отряд «Черные мамбы» принципиально не носит оружие. В остальном миссия та же. И со времени начала их работы уровень браконьерства в национальном парке Балу в ЮАР, где до этого обосновались нелегальные охотники, упал на 56%.
Надия Мурад
Бороться можно не только с оружием в руках, но и словом. И такая борьба тоже требует мужества. Надия Мурад, 25-летняя иракская правозащитница езидского происхождения, пережила сексуальное рабство в Исламском государстве (террористическая группировка, запрещенная в России).
Ей удалось выбраться из плена и рассказать о том ужасе, что творился на территории, контролируемой ИГ. В 2018 году Надия Мурад стала обладательницей Нобелевской премии мира, а ее книга «Последняя девушка. История моего плена и мое сражение с „Исламским государством“» — свидетельство не только кошмара, но и мужества, которое может жить в человеке, попавшем в рабство.
