Рейтинги
Иллюстрация: Christmas Special of Doctor Who
Мы давно привыкли воспринимать новогодние и рождественские праздники как дни необыкновенные, наполненные волшебством и ожиданием чуда. Классики мировой литературы, однако, с этим не согласны. Читая их книги, мы убеждаемся: чудеса едва начавшегося года обязательно сопровождаются разного рода ужасами, такими, что кровь стынет в жилах.
История подобных страшилок довольно проста: человек, всякий раз сталкиваясь с явлением незнакомым и не поддающимся объяснению, стремится придать ему загадочное, мистическое значение. Даже сотни лет эволюции и непрестанного технического прогресса не избавили нас от древнего страха смерти и темноты.
Явление ужаса в канун Рождества или Нового года — и вовсе милое дело. Именно в это время, гласят народные поверья, силы добра и зла сходятся в активной схватке за (само собой) человеческие души. Считается, что когда-то Бог, пожалев бесов во главе с самим сатаной, открыл врата ада, чтобы нечисть тоже смогла отпраздновать светлый праздник. Но было бы наивно полагать, что черти и ведьмы правильно истолковали такой широкий жест.
Таким образом, страх перед новогодними чудесами проник и в мировую литературу.
Ледяные осколки и мыши
Сказка «Снежная королева» Ганса Христиана Андерсена — один из самых ярких примеров зимних историй «через страдания к свету». Андерсен как всякий гениальный сказочник при написании своих произведений руководствовался не только собственной фантазией, но и личными воспоминаниями: Снежной королевой его в детстве пугали мать с бабкой.
Прежде чем добраться до счастливого финала, отчаянной Герде придется вырвать своего непутевого дружка из цепких рук Снежной королевы, которая то и дело похищает маленьких детей, предварительно одаривая их ледяным поцелуем. Иными словами, радость от праздника не была бы такой очевидной, если бы не беды и лишения, предшествующие ей.
А сказка Гофмана «Щелкунчик», если обратиться к оригиналу, вообще заканчивается неожиданно. Пока мы мечтали о хеппи-энде со свадьбой в Марципановом королевстве, оказалось, что вся история с Мышиным королем не более чем ночной кошмар. Гофман — заправский любитель по-настоящему жутких историй, в которых всегда есть намек на реальность: кто знает, возможно, в следующий раз рождественская сказка приключится именно с вами. Правда, прежде придется сразиться со всеми отрицательными персонажами вместе взятыми.
Подземный мир на Васильевском острове
Знаменитая сказочная и от того не менее страшная история «Черная курица, или Подземные жители» традиционно считается первым русским произведением для детей. Писатель Антоний Погорельский пользуется стандартной схемой: условное зло, которым сказка буквально изобилует, побеждено — и все завершается счастливым концом. Но и здесь не обошлось без морали. Мальчик Алеша, оставшийся в гимназии на все каникулы, благодаря волшебной черной курице попадает в удивительный подземный мир. Тайное знание делает его заносчивым и злым до такой степени, что он предает своих загадочных друзей и получает заслуженное наказание.
Произведение Николая Гоголя «Ночь перед Рождеством» кажется детским лепетом по сравнению со сказкой Погорельского. История здесь, впрочем, та же: чтобы завоевать любовь своенравной Оксаны, а заодно и отпраздновать Рождество, кузнецу Вакуле придется оседлать самого черта. Не просто так, само собой, а в корыстных целях: раздобыть царские черевички для своей возлюбленной. В любом случае праздник здесь возможен только ценой победы над злом.
Ужасы в воспитательных целях
Чарльз Диккенс в своем творчестве тоже обращался к теме рождественской мистики. Правда, в его случае нечисть может играть воспитательную роль. Мистер Скрудж, кажется, легче расстанется с собственной жизнью, чем со своим капиталом, деньги для него куда дороже людей. Именно поэтому Скрудж — идеальный персонаж для перевоспитания... призраками.
Из потустороннего мира к герою является почивший компаньон, чтобы донести до него принципы морали. Нетрудно догадаться, что дело пойдет успешно — и мистер Скрудж переосмыслит свою жизнь. Что ж, у скептиков-англичан даже нечисть приобретает весьма элегантный вид.
Суть, впрочем, от этого не меняется: ради того, чтобы добраться целым и невредимым до светлого праздника, стоит пройти условный обряд очищения, где неизбежна встреча с потусторонним миром. У Диккенса, правда, загробный мир выступает на стороне добра, но с таким вариантом мы тоже готовы согласиться, главное — результат.
