Кэрол Берг

Что мне нравится в построении этих книг так это то, что все события в них написаны с четкой последовательностью и, переходя от одного героя к другому не надо надолго задумываться «а с какого момента он ведет свой рассказ?». Также и переход между книгами не затягивается долгими и непонятными предисловиями и вступлениями, а сразу плавно вводит нас в курс событий между которыми и концом предыдущей книги прямая легкая связь. Стиль письма здесь – ОБРАЗЕЦ того как надо писать: в меру описаний, в меру мыслей (нет долгого ухода в себя от объективной реальности), красивые диалоги.

На моём счету в принципе немало книг. Я встречалась в них с разными народами расами и т.д. Но если у меня спросят, какой народ меня впечатлил и понравился больше всего, несмотря на недостатки (которые, разумеется, есть у всех), я отвечу, что самым удивительным, прекрасным и чарующим я считаю народ дар'нети, народ, магию которого питает красота и чудеса.

«— Так вот в чем дело. Красота, радость, дружба… все, что ты можешь задержать внутри себя… а потом отдать.
— Жизнь. Во всех проявлениях. Боль и страдания тоже чудо. Но конечно, с красотой проще. — Он перекатился на бок и подпер голову рукой, улыбаясь так, как улыбаются, когда хотят смягчить жестокую правду.
— Когда ты отдаешь, это и есть магия?
— Именно так»
Из всех вариантов источников магии, которые я когда-либо встречала, этот самый замечательный!

Я все не могу забыть того маленького отрывочка из второй книги, когда Кейрон под видом попавшего в рабство к зидам В'Саро отправился спасать Герика:

«Пока мы подтягивались к задней стене клетки, железная дверь которой открывалась в темное, низкое строение, слышны были только лязг цепей и стоны тех, кто не смог встать. Мы пытались помочь им, но у двери всех, кто не мог идти своими ногами, зиды вталкивали обратно в клетку. Мой юный товарищ оказался среди тех, кто остался позади. Он съежился в углу, дрожа от страха.
— Это чудо, не правда ли? — окликнул его я.
Это была всем известная фраза из старой шутки дар'нети. Даже нас, пытавшихся видеть чудо во всем, дороги судьбы подчас заводили в тупик.
Медленно улыбка осветила лицо мальчика, отгоняя страх и возрождая сияние духа.
— Всё это, — выдавил он растрескавшимися кровоточащими губами. — Увидимся за Чертой.
— Чудо… За Чертой… — подхватили некоторые из тех, кто остался позади.
Я заметил рукопожатия, несколько поцелуев и даже услышал смех, озаривший эту мрачную ночь.
«О, святая Вазрина! — думал я. — Из какого же удивительного материала ты вылепила нас?»

И действительно, из какого же «удивительного материала»? Может из него же создать и людей в нашем мире?

И даже не смерть их страшит больше всего, а потерянный Путь! Я не могла без содрогания читать, как запечатлеют ошейник на рабах в Зев'На:

«И тогда я закричал.
Удушье… бессилие… слепота… Какими словами выразить утрату? Душа вырезана, разум выкорчеван и изодран в клочья, мир сделался плоским. Какой станет вселенная без одного из цветов — красного, синего или зеленого? Чем станет жизнь, если внезапно исчезнут все мужчины или все женщины или если больше никогда не будут рождаться дети?
Пока печать застывала, мои крики стихли до стонов. Я потерял свой Путь. Я не мог больше наслаждаться каждым мигом, потому что не различал всех оттенков пламени, только его блеск. Я не видел чудесных лабиринтов в толще гранита, на который капали мои слезы, только холодную плиту. Я не чувствовал воздуха на голой коже и всех тех мест, куда он просачивался и которых касался, только холод, жар и боль. Слова «смерть» и «жестокость» отныне не могли вместить иного, более широкого смысла, поскольку способность принимать их в себя и смотреть со стороны была отнята у меня. Ни капли. Никогда больше. Лучше… лучше бы они отняли у меня разум, сделали из меня жестокого негодяя — тогда бы я не понимал, чего лишился!..»

Я на миг только представила как это страшно, когда мир перед тобой тускнеет, когда ты больше не можешь наслаждаться чудесами мира и видеть их там, где они существуют только для тебя. Как ужасно это для дар'нети.
Так примечательно в этом цикле, что автор одновременно и прославляет Путь (Кейрон, который следуя пути открыл мост Д’Арната, Вен'Дар- сам по себе просто удивительный человек: теплый и солнечный, и сам Путь, который делает дар'нети собой) и говорит нам, что порой свой Путь надо прокладывать тараном (образ Сейри, как воплощение этой идеи). Ещё один образ, вобравший в себя даже больше прекрасного, чем дар'нети – это образ Паоло. Верный добрый мальчик безграмотный, но с большим чутким сердцем (возможно из-за этого он так хорошо и ладит с лошадьми – чувствует их, хотя у меня не раз возникало подозрение, что он все же дар'нети – Повелитель Лошадей, как В'Саро, например, представился младшим повелителем лошадей) и невероятным талантом распологать к себе, как говорил Герик: «Он заствляет людей рассказывать о том, о чём они и не хотели говорить». Хоть он и не дар'нети, я долгое время пологала, что название третьей книги связано именно с ним.
Будет трудно перечислить все образы, которые меня поразили, удивили и восхитили в этом цикле. Шквал моих эмоций и впечатлений просто невозможно передать. Единственное, что могу сказать точно – у меня на душе настоящая горечь из-за того, что 4-ой книги -«Дочь древних»- нет в переводе, а моего уровня английского недостаточно, чтобы читать в оригинале, тем более неадаптированном со множеством сокращений и сленговых слов, которые нельзя найти в словарях.

Хочется ещё пару слов сказать об интригах и загадках, когда до последнего не знаешь, кто друг, а кто враг. Случай с Экзегетом меня просто поразил, и с Баглосом тоже. Такое тонкое ведение интриги и продуманность сюжета говорит только о таланте Берг и высоком уровне книги!