Рейтинги
Вера
2021-02-20
О книге «Наследие» Жана-Поля Дюбуа
или «Ода к радости» как ода боли
Чистота и свежесть февральского снега очень скоро сменились грязными лужами с разбросанными по открывшейся поверхности тротуара мелкими камешками, которыми посыпают оледеневшие дорожки, чтобы не поскользнуться ненароком.
То тут, то там желтые подтеки собачьего присутствия на кучах потемневшего снега. Редкие пешеходы обходят стороной лужи, и друг друга, - примета времени - пандемия.
И, словно в унисон унылому состоянию погоды гнетущее чувство послевкусия от прочитанной накануне книги.
Оно возникло вопреки взятой изначально звонкой ноте радостного вовлечения в чтение, в то доверительное повествование от имени главного героя, молодого француза по имени Поль, которое предполагало созвучие внутреннему желанию найти для себя в сложившихся обстоятельствах необходимую опору. Как всегда в таких случаях, в руки попадает какая-то книга, или по телевидению покажут фильм, или вдруг посланный кем-то человек появляется, и проговаривает важные слова. Казалось, — вот нужный посыл. Но скоро я поняла, что это совсем не так.
Внешнее описание жизни Поля изобилует радужными тонами. Он умеет находить в выстроенным им самим неприхотливом ходе событий удовольствие от того, что профессионально играет в редкую спортивную игру, наслаждается солнцем Майами, ему, кажется, удалось вырваться из семейного марафона самоубийств.
Именно здесь возникает чувство сопричастности, личного согласия с противостоянием судьбе. Он выбрал свой путь, вопреки нормам и правилам.
Но это лишь поверхностное восприятие. Ибо главные события, позволяющие определить характер героя, и суть его поступков еще впереди. И совсем скоро читателю предстоит увидеть всю ту слякоть, которая уже проглядывает изнутри, подобно мелким и острым камешкам в мутных лужах.
Со странной легкостью и юмором подана история семьи Поля, где мать открыто сожительствует с родным братом как с мужем, а отец смиренно принимает это, и дедушка – бывший врач, лечивший Сталина, успевший, после смерти вождя прихватить кусочек его головного мозга в банке с формалином, и сбежать во Францию, рассказывает невероятные истории, пополняющие кругозор подрастающего внука. Но вот настает момент, когда все они, один за другим сводят счеты с жизнью, не придавая этому большого значения, превращая смерть в обыденность.
Врач по образованию, Поль точно ставит диагноз самому себе, и определяет зависимость поступков человека от накопившегося внутри чувства боли. Характерно описание отношения к боли одного из его знакомых, который говорил: «у меня внутри боль». Словно внутри него формировался клубок, который привел этого человека к смерти. Трудно сказать, сам ли он выбрал путь попустительства заполнявшему его злу, или не было иного выхода. Но случай этот закладывает начало в общей череде повествований о смерти разных людей и животных. Поль сконцентрирован на этом, ибо он так устроен. Ему самому предстоит пройти через жернова боли, принявшей форму весьма своеобразную.
Для того, чтобы отпустить из сердца, надо пережить и осмыслить. Или провести себя путем отпускания боли.
Мы не можем влиять на происходящие события, но, порой, оказываемся в ситуациях, когда те или иные поступки людей вызывают болезненную реакцию, и, совмещаясь с общим фоном, делают невыносимым совершенно безобидный случай.
Суметь направить переживания внутреннего порядка в боль физическую, сконцентрировать их в ней, (пусть забирает!), и разрешить страданию уйти через боль – это наука, которую постигаешь с опытом.
Боль концентрируется на кончике указательного пальца, и пульсирующими толчками то подбирается к самому нутру, то отпускает. Она живет, она требует к себе внимания, и, подобно ртутному шарику, скатываясь, собирает в себя все, что так или иначе болело до сих пор, пусть в образе страдания, или физической боли в какой-то части тела – теперь все это вместе собрано в одной точке, и пульсирует, тревожит, болит!
Это только внешне выглядит как со всего маху прищемила палец тяжелой дверцей машины. А на самом деле все происходит не просто так, а потому, что так должно было произойти, чтобы потом почерневшим ногтем отвалиться, отторгнуться, уйти.
Каким-то непостижимым образом внешний мир формирует ответы на вопросы, которые, возможно, еще даже не заданы.
То есть оформление реальности происходит в сознании еще до того, как возникнет реальная проблема. И взгляд на эту проблему уже подготовлен внешними обстоятельствами, нам не понятными до поры. Но ведь не даром говорят, что все к лучшему.
И, когда в вечерней тишине вдруг возникает странный звук, словно что-то падает на пианино, - я поднимаюсь, и иду смотреть, но ничего не нахожу, и по дороге на кухню (чаю хочешь?) вдруг круто поворачиваю назад, и достаю из-под стопки тяжелых книг на полке под телевизором скопированные нотные листы. И открываю лакированную крышку, усаживаюсь играть. Тут заметим, что указательный палец левой руки у меня не действует, он торчит забинтованной культей и даже мешает переставлять по клавишам другие пальцы. Но я играю, играю так, как уже год не играла целыми руками, не подходила к инструменту. Что это? В чем магия мобилизации человека, сделавшего ставку на имеющиеся силы, и выкладывающегося в полную силу остатками здоровых пальцев «… Марта – Марта ...», и Бетховен... «Ода к радости», - как ода боли.
Это звуки разворачивающего колеса Дхармы, умение вывернуть из сложившихся обстоятельств подсказанностью пути, через боль, к сути понимания почему и куда двигаться дальше. Раскрытие заложенного в каждом из нас огромного потенциала, вопреки всему, в соответствии с внутренним ростом и требованием души.
Но вернемся к Полю. Там все не так.
Он пока еще молод и здоров, спорт и игра в команде приносят успех и радость, дают ему силы сопротивляться «семейной трагедии несовпадения с жизнью», умение побеждать в себе инертность.
Его избранница - первая и единственная любовь – недоступная женщина, старше на двадцать шесть лет, - образ матери, так и не ставшей для него опорой в жизни. Психологически очень верно, - любимая женщина не становится опорой, даже наоборот, без объяснений отталкивает от себя, причинив невыносимые душевные страдания. Трагично их последняя встреча в больнице для слабоумных, где она, доживая свои дни, по-прежнему величественна и красива, даже в инвалидной коляске. Человек выбирает для любви именно таких партнеров, которые закладываются у него в сознании с образом детского познания положительных эмоций – любимая женщина – мать – недоступная и бросающая его из-за своих внутренних проблем.
Обстоятельства уже выталкивают Поля из удобного положения, которое он вроде бы создал себе в повседневной жизни. И началом становится, как ни странно, смерть отца, с которым он совсем не был близок, даже с некоторым презрением относился к его чудачествам одевать короткие шорты в любую погоду, и в таком виде принимать пациентов в своем врачебном кабинете.
Сообщение о смерти отца совпадает с появлением в жизни Поля любимого друга – собаки, которую он спасает в море. Кто-то выбросил бедную собаку, чтобы она утонула. Собака из последних сил гребет лапами, стараясь выбраться, выжить. Эта невероятная сила, жажда жить, поражает и притягивает Поля, они отныне неразлучные друзья.
Словно кто-то свыше посылает ему спасение, ибо предстоит пережить многое. И верный пес неотступно рядом, он надежно обогревает хозяина своим теплом.
Но, шаг за шагом Поль скатывается в пучину семейной нежизнеспособности, нежеланию противостоять происходящему.
А что, собственно, происходит? Внешне все благополучно, он получил наследство, прекрасный дом, в котором вырос, и кабинет отца, где вернувшись во Францию, начинает свою врачебную практику.
Но в нем нет главного. В нем нет той жажды жизни, которая есть в собаке.
Он не хочет грести и выбираться, ему скучно жить. Он не замечает людей вокруг и нацелен своим внутренним миром на собирание историй о смерти. Вот коснувшаяся его лично история с собакой Лайкой. В детстве мать купила ему собаку, которую он назвал Лайкой в честь той, что запустили в космос. Но отец не разрешил держать ее в доме, и собака исчезла. Лайка не просто собака – это символ смерти. Ведь именно Лайку посадили в космический аппарат, зная, что через семь часов после взлета она погибнет от температурного шока, задохнется, и ее трупик еще несколько месяцев будет мотаться в космическом пространстве, пока не сгорит на орбите вместе с кораблем. А советские чиновники-коммунисты будут радостно рапортовать Никите Хрущеву об успешном полете Лайки и достижениях в области космонавтики. Эта история, как и другие основанные на фактах, приближают читателя к истории Поля. Он здесь, совсем рядом. Ведь мы переживаем те же самые события, в то же самое время.
Кроме собаки у него еще есть друг, живущий в Майями. Друг женился на прекрасной женщине, и занят любимым делом. Поль то и дело звонит ему, и даже через много лет приезжает в гости. Это хороший человек. Он помогает, как может. Но он не в силах оставить происходящее с Полем.
В остальном же жизнь пролистывает пустые страницы знакомств и общения с людьми. Пациенты приходят на прем, он помогает им как врач, но тут же забывает об их существовании. Мир вокруг не наполнен смыслом, духовностью. Уйдя из приносящего радость спорта, потеряв последнюю ниточку, связывающую его с любимой женщиной, он теряет себя, устремляясь душевно в пропасть.
Здесь возникает отдельная, очень важная линия в повествовании, тесно переплетающаяся и с заданностью развивающихся событий, и с пониманием привязки судьбы Поля к общему наследию рода. Это и есть то наследие, о котором повествует автор, а вовсе не дом, и не кусочек мозга вождя в формалине, оставшиеся в наследство. Открывается последняя трагическая глава, очень важная, на мой взгляд. Ибо молодому врачу впервые приходится столкнуться с проблемой эвтаназии. И он переживает сопричастность смерти, размышляя и сострадая, он в поисках правильного пути.
Оказывается, его отец, как врач, помог многим людям по их просьбе уйти их жизни.
Теперь это предстоит проделать и Полю. Продолжить линию семейной связи со смертью. То наследие, которое осознает Поль.
Как он с этим справится? Он находит как.
Он понимает, что медицинские препараты могут помочь избавиться от захватившего его сознание мрака, причины одиночества и неумения жить. Но он не хочет, он уже вовлечен в заданность пути. И, в свои сорок четыре года, принимает решение встать в тот же ряд самоубийств, вслед за родителями и дедом. Вполне осознанно. При этом он аккуратно записывает данные своей смерти в тот же самый черный блокнот, в котором отец записывал всех, кому помог уйти из жизни. Его личная смерть станет последней записью в этом блокноте, и потом он просто совершит то, к чему так последовательно стремился все последние годы жизни. Он изначально обречен на притягивание в свою судьбу неудачи, несчастий и смерти.
Это макет не встроенного в жизнь бумажного самолетика, пролетевшего невысоко, и рухнувшего в бесконечность пространства, без следа. Ибо его наследием стал семейный ген нежизнеспособности, победить который он не смог, не захотел.
или «Ода к радости» как ода боли
Чистота и свежесть февральского снега очень скоро сменились грязными лужами с разбросанными по открывшейся поверхности тротуара мелкими камешками, которыми посыпают оледеневшие дорожки, чтобы не поскользнуться ненароком.
То тут, то там желтые подтеки собачьего присутствия на кучах потемневшего снега. Редкие пешеходы обходят стороной лужи, и друг друга, - примета времени - пандемия.
И, словно в унисон унылому состоянию погоды гнетущее чувство послевкусия от прочитанной накануне книги.
Оно возникло вопреки взятой изначально звонкой ноте радостного вовлечения в чтение, в то доверительное повествование от имени главного героя, молодого француза по имени Поль, которое предполагало созвучие внутреннему желанию найти для себя в сложившихся обстоятельствах необходимую опору. Как всегда в таких случаях, в руки попадает какая-то книга, или по телевидению покажут фильм, или вдруг посланный кем-то человек появляется, и проговаривает важные слова. Казалось, — вот нужный посыл. Но скоро я поняла, что это совсем не так.
Внешнее описание жизни Поля изобилует радужными тонами. Он умеет находить в выстроенным им самим неприхотливом ходе событий удовольствие от того, что профессионально играет в редкую спортивную игру, наслаждается солнцем Майами, ему, кажется, удалось вырваться из семейного марафона самоубийств.
Именно здесь возникает чувство сопричастности, личного согласия с противостоянием судьбе. Он выбрал свой путь, вопреки нормам и правилам.
Но это лишь поверхностное восприятие. Ибо главные события, позволяющие определить характер героя, и суть его поступков еще впереди. И совсем скоро читателю предстоит увидеть всю ту слякоть, которая уже проглядывает изнутри, подобно мелким и острым камешкам в мутных лужах.
Со странной легкостью и юмором подана история семьи Поля, где мать открыто сожительствует с родным братом как с мужем, а отец смиренно принимает это, и дедушка – бывший врач, лечивший Сталина, успевший, после смерти вождя прихватить кусочек его головного мозга в банке с формалином, и сбежать во Францию, рассказывает невероятные истории, пополняющие кругозор подрастающего внука. Но вот настает момент, когда все они, один за другим сводят счеты с жизнью, не придавая этому большого значения, превращая смерть в обыденность.
Врач по образованию, Поль точно ставит диагноз самому себе, и определяет зависимость поступков человека от накопившегося внутри чувства боли. Характерно описание отношения к боли одного из его знакомых, который говорил: «у меня внутри боль». Словно внутри него формировался клубок, который привел этого человека к смерти. Трудно сказать, сам ли он выбрал путь попустительства заполнявшему его злу, или не было иного выхода. Но случай этот закладывает начало в общей череде повествований о смерти разных людей и животных. Поль сконцентрирован на этом, ибо он так устроен. Ему самому предстоит пройти через жернова боли, принявшей форму весьма своеобразную.
Для того, чтобы отпустить из сердца, надо пережить и осмыслить. Или провести себя путем отпускания боли.
Мы не можем влиять на происходящие события, но, порой, оказываемся в ситуациях, когда те или иные поступки людей вызывают болезненную реакцию, и, совмещаясь с общим фоном, делают невыносимым совершенно безобидный случай.
Суметь направить переживания внутреннего порядка в боль физическую, сконцентрировать их в ней, (пусть забирает!), и разрешить страданию уйти через боль – это наука, которую постигаешь с опытом.
Боль концентрируется на кончике указательного пальца, и пульсирующими толчками то подбирается к самому нутру, то отпускает. Она живет, она требует к себе внимания, и, подобно ртутному шарику, скатываясь, собирает в себя все, что так или иначе болело до сих пор, пусть в образе страдания, или физической боли в какой-то части тела – теперь все это вместе собрано в одной точке, и пульсирует, тревожит, болит!
Это только внешне выглядит как со всего маху прищемила палец тяжелой дверцей машины. А на самом деле все происходит не просто так, а потому, что так должно было произойти, чтобы потом почерневшим ногтем отвалиться, отторгнуться, уйти.
Каким-то непостижимым образом внешний мир формирует ответы на вопросы, которые, возможно, еще даже не заданы.
То есть оформление реальности происходит в сознании еще до того, как возникнет реальная проблема. И взгляд на эту проблему уже подготовлен внешними обстоятельствами, нам не понятными до поры. Но ведь не даром говорят, что все к лучшему.
И, когда в вечерней тишине вдруг возникает странный звук, словно что-то падает на пианино, - я поднимаюсь, и иду смотреть, но ничего не нахожу, и по дороге на кухню (чаю хочешь?) вдруг круто поворачиваю назад, и достаю из-под стопки тяжелых книг на полке под телевизором скопированные нотные листы. И открываю лакированную крышку, усаживаюсь играть. Тут заметим, что указательный палец левой руки у меня не действует, он торчит забинтованной культей и даже мешает переставлять по клавишам другие пальцы. Но я играю, играю так, как уже год не играла целыми руками, не подходила к инструменту. Что это? В чем магия мобилизации человека, сделавшего ставку на имеющиеся силы, и выкладывающегося в полную силу остатками здоровых пальцев «… Марта – Марта ...», и Бетховен... «Ода к радости», - как ода боли.
Это звуки разворачивающего колеса Дхармы, умение вывернуть из сложившихся обстоятельств подсказанностью пути, через боль, к сути понимания почему и куда двигаться дальше. Раскрытие заложенного в каждом из нас огромного потенциала, вопреки всему, в соответствии с внутренним ростом и требованием души.
Но вернемся к Полю. Там все не так.
Он пока еще молод и здоров, спорт и игра в команде приносят успех и радость, дают ему силы сопротивляться «семейной трагедии несовпадения с жизнью», умение побеждать в себе инертность.
Его избранница - первая и единственная любовь – недоступная женщина, старше на двадцать шесть лет, - образ матери, так и не ставшей для него опорой в жизни. Психологически очень верно, - любимая женщина не становится опорой, даже наоборот, без объяснений отталкивает от себя, причинив невыносимые душевные страдания. Трагично их последняя встреча в больнице для слабоумных, где она, доживая свои дни, по-прежнему величественна и красива, даже в инвалидной коляске. Человек выбирает для любви именно таких партнеров, которые закладываются у него в сознании с образом детского познания положительных эмоций – любимая женщина – мать – недоступная и бросающая его из-за своих внутренних проблем.
Обстоятельства уже выталкивают Поля из удобного положения, которое он вроде бы создал себе в повседневной жизни. И началом становится, как ни странно, смерть отца, с которым он совсем не был близок, даже с некоторым презрением относился к его чудачествам одевать короткие шорты в любую погоду, и в таком виде принимать пациентов в своем врачебном кабинете.
Сообщение о смерти отца совпадает с появлением в жизни Поля любимого друга – собаки, которую он спасает в море. Кто-то выбросил бедную собаку, чтобы она утонула. Собака из последних сил гребет лапами, стараясь выбраться, выжить. Эта невероятная сила, жажда жить, поражает и притягивает Поля, они отныне неразлучные друзья.
Словно кто-то свыше посылает ему спасение, ибо предстоит пережить многое. И верный пес неотступно рядом, он надежно обогревает хозяина своим теплом.
Но, шаг за шагом Поль скатывается в пучину семейной нежизнеспособности, нежеланию противостоять происходящему.
А что, собственно, происходит? Внешне все благополучно, он получил наследство, прекрасный дом, в котором вырос, и кабинет отца, где вернувшись во Францию, начинает свою врачебную практику.
Но в нем нет главного. В нем нет той жажды жизни, которая есть в собаке.
Он не хочет грести и выбираться, ему скучно жить. Он не замечает людей вокруг и нацелен своим внутренним миром на собирание историй о смерти. Вот коснувшаяся его лично история с собакой Лайкой. В детстве мать купила ему собаку, которую он назвал Лайкой в честь той, что запустили в космос. Но отец не разрешил держать ее в доме, и собака исчезла. Лайка не просто собака – это символ смерти. Ведь именно Лайку посадили в космический аппарат, зная, что через семь часов после взлета она погибнет от температурного шока, задохнется, и ее трупик еще несколько месяцев будет мотаться в космическом пространстве, пока не сгорит на орбите вместе с кораблем. А советские чиновники-коммунисты будут радостно рапортовать Никите Хрущеву об успешном полете Лайки и достижениях в области космонавтики. Эта история, как и другие основанные на фактах, приближают читателя к истории Поля. Он здесь, совсем рядом. Ведь мы переживаем те же самые события, в то же самое время.
Кроме собаки у него еще есть друг, живущий в Майями. Друг женился на прекрасной женщине, и занят любимым делом. Поль то и дело звонит ему, и даже через много лет приезжает в гости. Это хороший человек. Он помогает, как может. Но он не в силах оставить происходящее с Полем.
В остальном же жизнь пролистывает пустые страницы знакомств и общения с людьми. Пациенты приходят на прем, он помогает им как врач, но тут же забывает об их существовании. Мир вокруг не наполнен смыслом, духовностью. Уйдя из приносящего радость спорта, потеряв последнюю ниточку, связывающую его с любимой женщиной, он теряет себя, устремляясь душевно в пропасть.
Здесь возникает отдельная, очень важная линия в повествовании, тесно переплетающаяся и с заданностью развивающихся событий, и с пониманием привязки судьбы Поля к общему наследию рода. Это и есть то наследие, о котором повествует автор, а вовсе не дом, и не кусочек мозга вождя в формалине, оставшиеся в наследство. Открывается последняя трагическая глава, очень важная, на мой взгляд. Ибо молодому врачу впервые приходится столкнуться с проблемой эвтаназии. И он переживает сопричастность смерти, размышляя и сострадая, он в поисках правильного пути.
Оказывается, его отец, как врач, помог многим людям по их просьбе уйти их жизни.
Теперь это предстоит проделать и Полю. Продолжить линию семейной связи со смертью. То наследие, которое осознает Поль.
Как он с этим справится? Он находит как.
Он понимает, что медицинские препараты могут помочь избавиться от захватившего его сознание мрака, причины одиночества и неумения жить. Но он не хочет, он уже вовлечен в заданность пути. И, в свои сорок четыре года, принимает решение встать в тот же ряд самоубийств, вслед за родителями и дедом. Вполне осознанно. При этом он аккуратно записывает данные своей смерти в тот же самый черный блокнот, в котором отец записывал всех, кому помог уйти из жизни. Его личная смерть станет последней записью в этом блокноте, и потом он просто совершит то, к чему так последовательно стремился все последние годы жизни. Он изначально обречен на притягивание в свою судьбу неудачи, несчастий и смерти.
Это макет не встроенного в жизнь бумажного самолетика, пролетевшего невысоко, и рухнувшего в бесконечность пространства, без следа. Ибо его наследием стал семейный ген нежизнеспособности, победить который он не смог, не захотел.