Рейтинги
Ксения Горюнова
2024-06-24
В оригинале текст имеет иное название – по «нику» одного из героев – «Божья коровка». Принято считать, что в японской культуре сие создание символизирует удачу. На деле у этого символа более сложная семантика: при появлении божьей коровки все «идет не так», что есть явное свидетельство того, что само Небо вмешивается в земной ход событий.
В этом романе все «не даром»: и клоунадность персонажей, и черный циничный юмор, и нарочитая притянутость ситуаций, и обилие кровавого «кетчупа»… Все бесчисленные приключения, коими буквально набит роман на каждый квадратный сантиметр текста, случаются в течение двух с половиной часов, пока скоростной поезд синкансэн от станции Токио прибудет на конечную станцию – в Мориока.
С первых же страниц романа становится понятно, что скрупулёзная добросовестность переводчика, в бесчисленных ссылках данные подробные разъяснения по части японского менталитета и символики, тут совершенно не лишние. Без этих ссылок мы имели бы очередную и достаточно банальную «бродилку-стрелялку», густо приправленную грубоватым черным юмором «на грани фола», циничным скепсисом и алогичным абсурдом поведения героев, подчас отдающим форменным клоунским идиотизмом. Это была бы очередная традиционная детективная «угадайка»: кто же тут на самом деле «Дизель» (подлый паровозик из мультика) и кому суждено все же добраться живым до означенной станции. Однако, с учетом того, что без символики просто невозможно ни само японское мышление, ни каждодневная жизнь самого рядового жителя «страны восходящего солнца», роман, в том числе и благодаря переводчику, из сугубо развлекательного чтива претендует перейти в некую попытку философски осмыслить состояние современного общества и потенциальные перспективы его будущего.
Не случайны в романе и авторские, почти прямые отсылки и переклички мотивов со знаменитым фильмом Тарантино «Убить Билла», который тоже представляет из себя «многоэтажный дом» смыслов, где каждый читатель волен остановиться на том «этаже», до которого доведёт его собственный уровень запроса к литературе. Зачем-то сходны и стилистика, и жанровое построение, причем подчас они похожи настолько, что хочется воскликнуть: Автор писал, пытаясь повторить тарантиновский успех?
Однако отсылка к тарантиновской саге о «мести, которую подают холодной», не имеет ничего общего с подражательностью. Тарантино – это взгляд на современную Японию как бы извне, глазами американца, а «Поезд убийц» – это взгляд японца на Японию и современную действительность изнутри, глазами японца. И не случайно поэтому, как и у Тарантино, у Котаро Исаки каждый читатель в «многоэтажном» здании этих произведений выберет свой этаж восприятия: кто-то остановится на подвальном уровне грубоватого черного юмора, кто-то поднимется до первого этажа «саспенса», кто-то взберется выше, увлекшись интеллектуальными загадками – тут для каждого слоя широкой читательской аудитории, как и у Тарантино, найдется что-то свое. А кто-то доберется до самого верха и попытается вместе с автором осмыслить происходящее с людьми в ХХI веке.
Для такого читателя в романе задан еще один базовый символ: сам поезд, который несется к цели с бешеной скоростью. Движущийся состав очевидно символизирует саму быстротечную, неумолимо-неостановимую, бесстрастную жизнь, в которую «входят» или из которой «выходят» на очень коротких остановках. Именно как в жизни (или, если угодно, сев в поезд жизни) персонажи перемещаются по вагонам замкнутого (определенного им судьбой) пространства, как кажется со стороны (и как это происходит в жизни), вроде бы хаотично, но, однако, при ближайшем рассмотрении каждого, – согласно своим интересам и целям. Получается сложная и запутанная стихийная жизненная игра, которой, впрочем, как выясняется, некто решает управлять.
Вероятно, ради этого персонажа и его вопроса «Почему нельзя убивать людей?», собственно, и был написан весь роман, ибо фигура Принца для понимания смысла повествования тут ключевая. Принц – подросток, и в этом мотиве мы имеем прямую отсылку к знаменитому роману Достоевского (недаром герой его цитирует!), только у русского классика герой стоит на перепутье выбора, а у Котаро Исаки он свой выбор уже сделал («Можно!»). Подросток – это будущее, и, судя по характеру Принца, оно представляется автору романа в этом жизненном поезде просто кошмарным.
Именно поэтому в «поезде» и появляется «Божья коровка» с удивительно простым, по сравнению с другими персонажами, заданием. Но именно «ее»/его появление и простота его задачи и перевернет тут все с ног на голову, и все тут пойдет «не так», как задумано тем, кто решил управлять поездом жизни и выкупил в нем все билеты: само Небо вмешивается в ход поезда-жизни, стремительно несущегося в такое будущее.
Еще раз следует поблагодарить переводчика романа Анаит Григорян за то, что, осознавая важность смыслового авторского посыла, она сделала все, что было в ее силах, чтобы читатель получил полное и достоверное впечатление от романа Котаро Исаки «Божья коровка»/«Поезд убийц».
В этом романе все «не даром»: и клоунадность персонажей, и черный циничный юмор, и нарочитая притянутость ситуаций, и обилие кровавого «кетчупа»… Все бесчисленные приключения, коими буквально набит роман на каждый квадратный сантиметр текста, случаются в течение двух с половиной часов, пока скоростной поезд синкансэн от станции Токио прибудет на конечную станцию – в Мориока.
С первых же страниц романа становится понятно, что скрупулёзная добросовестность переводчика, в бесчисленных ссылках данные подробные разъяснения по части японского менталитета и символики, тут совершенно не лишние. Без этих ссылок мы имели бы очередную и достаточно банальную «бродилку-стрелялку», густо приправленную грубоватым черным юмором «на грани фола», циничным скепсисом и алогичным абсурдом поведения героев, подчас отдающим форменным клоунским идиотизмом. Это была бы очередная традиционная детективная «угадайка»: кто же тут на самом деле «Дизель» (подлый паровозик из мультика) и кому суждено все же добраться живым до означенной станции. Однако, с учетом того, что без символики просто невозможно ни само японское мышление, ни каждодневная жизнь самого рядового жителя «страны восходящего солнца», роман, в том числе и благодаря переводчику, из сугубо развлекательного чтива претендует перейти в некую попытку философски осмыслить состояние современного общества и потенциальные перспективы его будущего.
Не случайны в романе и авторские, почти прямые отсылки и переклички мотивов со знаменитым фильмом Тарантино «Убить Билла», который тоже представляет из себя «многоэтажный дом» смыслов, где каждый читатель волен остановиться на том «этаже», до которого доведёт его собственный уровень запроса к литературе. Зачем-то сходны и стилистика, и жанровое построение, причем подчас они похожи настолько, что хочется воскликнуть: Автор писал, пытаясь повторить тарантиновский успех?
Однако отсылка к тарантиновской саге о «мести, которую подают холодной», не имеет ничего общего с подражательностью. Тарантино – это взгляд на современную Японию как бы извне, глазами американца, а «Поезд убийц» – это взгляд японца на Японию и современную действительность изнутри, глазами японца. И не случайно поэтому, как и у Тарантино, у Котаро Исаки каждый читатель в «многоэтажном» здании этих произведений выберет свой этаж восприятия: кто-то остановится на подвальном уровне грубоватого черного юмора, кто-то поднимется до первого этажа «саспенса», кто-то взберется выше, увлекшись интеллектуальными загадками – тут для каждого слоя широкой читательской аудитории, как и у Тарантино, найдется что-то свое. А кто-то доберется до самого верха и попытается вместе с автором осмыслить происходящее с людьми в ХХI веке.
Для такого читателя в романе задан еще один базовый символ: сам поезд, который несется к цели с бешеной скоростью. Движущийся состав очевидно символизирует саму быстротечную, неумолимо-неостановимую, бесстрастную жизнь, в которую «входят» или из которой «выходят» на очень коротких остановках. Именно как в жизни (или, если угодно, сев в поезд жизни) персонажи перемещаются по вагонам замкнутого (определенного им судьбой) пространства, как кажется со стороны (и как это происходит в жизни), вроде бы хаотично, но, однако, при ближайшем рассмотрении каждого, – согласно своим интересам и целям. Получается сложная и запутанная стихийная жизненная игра, которой, впрочем, как выясняется, некто решает управлять.
Вероятно, ради этого персонажа и его вопроса «Почему нельзя убивать людей?», собственно, и был написан весь роман, ибо фигура Принца для понимания смысла повествования тут ключевая. Принц – подросток, и в этом мотиве мы имеем прямую отсылку к знаменитому роману Достоевского (недаром герой его цитирует!), только у русского классика герой стоит на перепутье выбора, а у Котаро Исаки он свой выбор уже сделал («Можно!»). Подросток – это будущее, и, судя по характеру Принца, оно представляется автору романа в этом жизненном поезде просто кошмарным.
Именно поэтому в «поезде» и появляется «Божья коровка» с удивительно простым, по сравнению с другими персонажами, заданием. Но именно «ее»/его появление и простота его задачи и перевернет тут все с ног на голову, и все тут пойдет «не так», как задумано тем, кто решил управлять поездом жизни и выкупил в нем все билеты: само Небо вмешивается в ход поезда-жизни, стремительно несущегося в такое будущее.
Еще раз следует поблагодарить переводчика романа Анаит Григорян за то, что, осознавая важность смыслового авторского посыла, она сделала все, что было в ее силах, чтобы читатель получил полное и достоверное впечатление от романа Котаро Исаки «Божья коровка»/«Поезд убийц».