Рейтинги
Майя Ставитская
2024-04-14
Да, азиаты мы, с раскосыми и жадными очами.
И кто говорит "плагиат", я говорю "традиция".
Вагон историй про писателей, присвоивших рукописи талантливых коллег, пополнился очередной. На сей раз от звезды первой величины, каковой, в отсутствие Стивена Кинга и Джоан Роулинг, назначена Ребекка Куанг. Справедливости ради, она по-настоящему популярна, и карьера ее на взлете: этно-плагиат-газлайтинг "Йеллоуфейс" меньше, чем за год набрал на Goodreads полумиллионный рейтинг; у этонофэнтези "Опиумных войн" и альтернативной истории с этническим колоритом "Вавилона" столько же в сумме. Можно сказать, что у старого доброго детектива аудитория побольше, чем у этой вашей фэнтезятины.
Но на самом деле, Ребекка Куанг умеет рассказывать увлекательные истории, упаковывая, китайскими лаковыми шкатулками, в небольшой объем много смыслов, да не простых, а триггерных. Каждый найдет то, что зацепит именно его, и никто не уйдет обиженный. Джун Хейворд и Афина Лю познакомились на первом курсе Йеля, где обе учились, мечтая о писательской карьере. Афина стала звездой, Джун досталось роль рабочей пчелки литературного улья. Карьера (а также гонорары и роялти) первой с ее китайской аутентичностью, взмыли ракетой, вторая выслушивала от агента, что в отрасли сейчас не лучшие времена для семейной истории с элементами автофикшена. Как ни странно, это не мешало им поддерживать отношения, которые издалека могли сойти за дружбу.
Встречались, выпивали, всегда по инициативе Афины. Платила тоже она и для "некрасивой подружки" Джун возможность побывать во всех этих престижных местах, отведать безумно дорогих блюд и напитков играла не последнюю роль. Очередная встреча затянулась, перетекла в посиделки у Афины дома, где та (ни слова в простоте) принялась готовить блинчики с экстрактом пандана. С пьяным рвением, девушки устроили чемпионат по поеданию этих зеленых блинов, Афина подавилась, прием Хеймлиха не то не помог, не то Джун исполнила его неправильно. Успешная подруга умирает до прибытия неотложки, лузерка остается с ее новым романом,напечатанным на машинке (ни слова в простоте, помните?)
Роман о китайских рабочих, участвовавших в Первой Мировой хорош. Сыроват, рыхловат, схематичен и вообще скорее черновик, но Джун доводит его до ума и предлагает своему агенту, под своим именем. На вопрос: "Почему Китай?" - готов ответ: "Потому что так она отдает дань памяти любимой подруги, умершей у нее на руках." На Джун, теперь Джунипер Сонг (никакого обмана, мама дала ей второе имя "песня") обрушивается слава, оглушительная и феерическая, со всеми прилагающимися бонусами, как приятными, так и не очень. Хейтерство среди последнего, причем к закономерным подозрениям в плагиате добавляется обида азиатов - какого черта эта белая взялась писать о нашем? Как не вспомнить скандал с "Американской грязью" Камминс.
Причина, по которой я не поклонница Ребекки Куанг - бодро начав, примерно к середине она скатывается в откровенную муть, "Йеллоуфейс" не исключение. Решительная авантюристка Джун внезапно превращается в невротичку, одержимую личностью Афины: "Все отдам, только верните ее, живую и невредимую!". И ты, такая: "Что за дела?" Проповедь сверхценности писательства выглядит, мягко говоря, нездоровой: "Я хочу, чтобы мир с затаенным дыханием ждал того, что я скажу дальше". "Да ладно, - хочется ответить, - Иди умойся, писательство тесный мирок, до которого миру мало дела." Когда живая ткань истории подменяется надуманными страданиями, она умирает. Остается актуальная проза про расовую аутентичность, культуру отмены и очередное "почему одним везет, а другим не очень".
Закончив, думаешь, что прочла/прослушала недурной детективный триллер, не больше. И ошельмованный перевод ничуть не испортил эту благоуханную прозу. Берите сейчас, не ждите повторного редактирования.
И кто говорит "плагиат", я говорю "традиция".
Вагон историй про писателей, присвоивших рукописи талантливых коллег, пополнился очередной. На сей раз от звезды первой величины, каковой, в отсутствие Стивена Кинга и Джоан Роулинг, назначена Ребекка Куанг. Справедливости ради, она по-настоящему популярна, и карьера ее на взлете: этно-плагиат-газлайтинг "Йеллоуфейс" меньше, чем за год набрал на Goodreads полумиллионный рейтинг; у этонофэнтези "Опиумных войн" и альтернативной истории с этническим колоритом "Вавилона" столько же в сумме. Можно сказать, что у старого доброго детектива аудитория побольше, чем у этой вашей фэнтезятины.
Но на самом деле, Ребекка Куанг умеет рассказывать увлекательные истории, упаковывая, китайскими лаковыми шкатулками, в небольшой объем много смыслов, да не простых, а триггерных. Каждый найдет то, что зацепит именно его, и никто не уйдет обиженный. Джун Хейворд и Афина Лю познакомились на первом курсе Йеля, где обе учились, мечтая о писательской карьере. Афина стала звездой, Джун досталось роль рабочей пчелки литературного улья. Карьера (а также гонорары и роялти) первой с ее китайской аутентичностью, взмыли ракетой, вторая выслушивала от агента, что в отрасли сейчас не лучшие времена для семейной истории с элементами автофикшена. Как ни странно, это не мешало им поддерживать отношения, которые издалека могли сойти за дружбу.
Встречались, выпивали, всегда по инициативе Афины. Платила тоже она и для "некрасивой подружки" Джун возможность побывать во всех этих престижных местах, отведать безумно дорогих блюд и напитков играла не последнюю роль. Очередная встреча затянулась, перетекла в посиделки у Афины дома, где та (ни слова в простоте) принялась готовить блинчики с экстрактом пандана. С пьяным рвением, девушки устроили чемпионат по поеданию этих зеленых блинов, Афина подавилась, прием Хеймлиха не то не помог, не то Джун исполнила его неправильно. Успешная подруга умирает до прибытия неотложки, лузерка остается с ее новым романом,напечатанным на машинке (ни слова в простоте, помните?)
Роман о китайских рабочих, участвовавших в Первой Мировой хорош. Сыроват, рыхловат, схематичен и вообще скорее черновик, но Джун доводит его до ума и предлагает своему агенту, под своим именем. На вопрос: "Почему Китай?" - готов ответ: "Потому что так она отдает дань памяти любимой подруги, умершей у нее на руках." На Джун, теперь Джунипер Сонг (никакого обмана, мама дала ей второе имя "песня") обрушивается слава, оглушительная и феерическая, со всеми прилагающимися бонусами, как приятными, так и не очень. Хейтерство среди последнего, причем к закономерным подозрениям в плагиате добавляется обида азиатов - какого черта эта белая взялась писать о нашем? Как не вспомнить скандал с "Американской грязью" Камминс.
Причина, по которой я не поклонница Ребекки Куанг - бодро начав, примерно к середине она скатывается в откровенную муть, "Йеллоуфейс" не исключение. Решительная авантюристка Джун внезапно превращается в невротичку, одержимую личностью Афины: "Все отдам, только верните ее, живую и невредимую!". И ты, такая: "Что за дела?" Проповедь сверхценности писательства выглядит, мягко говоря, нездоровой: "Я хочу, чтобы мир с затаенным дыханием ждал того, что я скажу дальше". "Да ладно, - хочется ответить, - Иди умойся, писательство тесный мирок, до которого миру мало дела." Когда живая ткань истории подменяется надуманными страданиями, она умирает. Остается актуальная проза про расовую аутентичность, культуру отмены и очередное "почему одним везет, а другим не очень".
Закончив, думаешь, что прочла/прослушала недурной детективный триллер, не больше. И ошельмованный перевод ничуть не испортил эту благоуханную прозу. Берите сейчас, не ждите повторного редактирования.
