Прочти первым: «Послание сокола»

Скоро в нашем издательстве выйдет детская книга Лине Кобербёль «Послание сокола». Мы публикуем из нее отрывок.

***

— Ну что, нравится? — спросил отец, настороженно поглядывая на меня.

— Конечно нравится, — соврала я. — Всё отлично!

Комната оказалась просторнее, чем в маминой квартире на улице Меркурия, белоснежные стены всё ещё пахли акриловой краской. Одна стена была целиком из стекла, в ней располагалась дверь на балкон, и, если хорошо присмотреться, можно было разглядеть полоску воды между кранами в порту. Мои вещи, перевезённые из старого папиного дома, лежали в оранжевых картонных коробках на купленной им для меня кровати.

Папа устроился на новую работу. Теперь он будет жить не в другом конце страны — в старинном доме на две семьи, c белыми оштукатуренными стенами, черепичной крышей и яблоневым садом, заросшим травой, — а здесь, в новёхонькой, наверняка ужасно дорогой квартире в новом квартале у порта, в пятнадцати минутах езды на восемнадцатом автобусе от улицы Меркурия. И он ужасно рад, говорит он, что сможет проводить со мной больше времени, чем раньше.

«Раньше», то есть в последние девять лет моей жизни, у нас было заведено так: я приезжала к нему на две недели летом, во время каникул, на неделю — в рождественские каникулы, проводила у него половину пасхальных каникул и два раза ездила на выходные осенью. Прошлой осенью, получились, правда, всего одни выходные из-за всей этой истории с Кимерой, котом и тётей Исой, которой пришлось научить меня тому, что она называет «Самозащита для диких ведьм, урок первый». О чем папа вообще-то даже ничего не подозревает. Он, как и все остальные, думает, что я просто несколько недель болела кошачьей лихорадкой.

За исключением того случая, всё шло своим чередом, и мне очень нравилось проводить каникулы в старинном доме. Я играла с Мике и Сарой, которые жили по соседству, а папа брал выходные, чтобы ходить со мной в бассейн, печь не очень-то получавшиеся у нас булочки, играть в кости, делать попкорн и смотреть кучу старых фильмов. Он был очень, очень хорошим каникулярным папой.

И вот теперь он каникулярным папой больше не будет. Половину его дома на Каштановой улице продали, а значит, не будет больше весёлых дней в компании Мике и Сары, не будет больше пряток между кустами красной смородины, не будет какао во время грозы, когда мы садились перед печкой, а дождь хлестал по красной черепичной крыше и выливался на террасу — потоки воды всегда переливались через край жёлоба.

Он был так рад, что мы сможем чаще видеться, да и я тоже была рада. Я понимала, как это хорошо, что можно будет заглянуть к нему как-нибудь вечером на неделе, а не ждать следующей встречи месяцами.

Но все-таки было такое смутное чувство, что кто-то взял и продал мой загородный дом, не спросив меня.

— Вечером на балконе солнце, — заметил он, открыв дверь. — Летом мы тут сможем делать гриль.

Стоял февраль, и было дико холодно. Особого желания усесться у гриля как-то не возникало. Новые жалюзи хлопали на ветру, в комнату проник запах дизельного выхлопа, смолы и морской воды. И тут вдруг словно ракета упала с неба — ракета в оперении, которая, перескочив через ограждение балкона, влетела прямо в открытую дверь.

— Что такое... — выдавил из себя ошарашенный папа.

Это была хищная птица, на самом деле не очень большая, но в комнате, на фоне белых стен, она казалась огромной. Затормозив, она распушила хвостовые перья, светлые с угольно-черными концами, на мгновение застыла, трепеща крыльями, и потом спикировала прямо на меня. Я инстинктивно протянула руку, и она немного неуклюже приземлилась на мое запястье. Жёлтые когти вцепились в рукав свитера и царапнули кожу. Птица захлопала пятнистыми крыльями, пытаясь удержать равновесие.

Удавалось ей это с трудом, потому что между когтей у неё был зажат какой-то предмет. Свернутый листок бумаги, который она явно и настойчиво пыталась мне всучить. Птица несколько раз громко крикнула, и я взяла у неё этот листок, потому что не было никаких сомнений, что именно этого она и хотела. Как только я выполнила её желание, она расправила крылья и вылетела через балконную дверь.

— Вот это да... — Папа стоял открыв рот и провожал птицу взглядом. — Это же сокол!

Я быстро засунула листок в карман джинсов, а папа в это время смотрел вслед птице.