Встречи с авторами Подбор подарка

Алексей Макушинский: «Реальность не поддается определению»

Автор романов «Город в долине» и «Пароход в Ар-гентину» о поэзии и прозе, Набокове и Германии

28 декабря, 2017

Прозу и лирику Алексея Макушинского отличают глубина и психологизм. В 2014 году его роман «Пароход в Аргентину» вошел в шорт-лист премии «Большая книга» и тогда же завоевал престижную «Русскую премию». В настоящее время он преподает славистику в Майнцском университете в Германии, совмещая литературную и научную деятельность.

В ближайшее время в издательстве «Эксмо» выйдет новый роман писателя. О нем и не только о нем мы поговорили с Алексеем Анатольевичем.

 

Вы даете интервью различным изданиям, читаете лекции, проведите семинары в университете. Вам довольно часто задают самые разные вопросы: и журналисты, и студенты, и коллеги. А были ли ситуации, когда те или иные вопросы позволяли как-то по-новому взглянуть на привычные вещи?

Да, такое случается. Вообще, очень полезно говорить о чем-нибудь интересном не только с самим собой. Так на занятиях в университете — я преподаю славистику в Майнце — мне иногда приходят в голову мысли, которых я сам не ожидал от себя. По-видимому, внимательные глаза студентов — студенток в особенности — способствуют шевелению мозговых извилин. Я эти мысли потом записываю и в той или иной форме обязательно опубликую. Поскольку мне там не всегда бывает весело — Майнцский кампус представляет собой странную смесь казармы, промышленной зоны и большой стройки, — а для меня архитектурные впечатления всегда важны и сильно влияют на настроение, — то (рабочее) название этой книжки (если она вообще будет) — «Записки грустного доцента».

Вы не только прозаик, но и поэт. Но стихи пишете с довольно значительными перерывами, насколько мне известно. Вы писали стихи с основательными перерывами. Как Вы ощущали их отсутствие в Вашей творческой жизни?

Я писал стихи в юности, потом они перестали писаться, а затем я снова взялся за них их уже после сорока. И продолжал писать до пятидесяти. Два сборника стихов, которые я издал, — «Свет за деревьями» и «Море, сегодня» — написаны в это время, примерно за семь лет. Потом стихи меня снова оставили, зато опять началась проза, и я написал вот уже три романа подряд. Стихи хорошо уживаются с эссе (об этом гдето говорит Готфрид Бенн — что все поэты XX века были одновременно эссеистами), но не уживаются с прозой. Или проза ни с чем другим не уживается. По крайней мере, таков мой опыт. Все-таки отсутствие стихов мучительно.

А чем отличается Макушинский-поэт от Макушинского-прозаика?

Как я только что сказал, у меня это идет фазами. Была фаза стихов и эссе, теперь фаза прозы.

Вас неоднократно сравнивали с Владимиром Набоковым. Сразу же хочется спросить: как Вы относитесь к такому сопоставлению? Владимир Владимирович писал, что стихи — это черновики будущих романов, он считал себя прежде всего поэтом.

Мне совершенно все равно, кем себя считать — прозаиком, поэтом или еще кем-нибудь. Все это условности. Реальность не поддается определению. Иными словами, проблемы так называемой «идентичности» для меня не существует. А к Набокову я отношусь замечательно, обожаю его, иногда страшно ему завидую. Мне кажется, он жил в мире с самим собой. Это редчайшее свойство для писателя. «Дар», который Вы только что процитировали — это ведь слова Кончеева во втором воображаемом разговоре с Годуновым-Чердынцевым, не так ли? — я в юности помнил едва ли не страницами наизусть.

Считается, что создание лирики требует иного душевного состояния и настроя, нежели проза. Согласны ли Вы с этим утверждением?

Стихи, по-моему, это гораздо более непосредственный отклик на жизнь, чем проза. В прозу можно уйти и в ней спрятаться. Но с этим же непосредственным откликом на жизнь связано и гораздо более сильное переживание счастья, которое дают стихи.

Ваш новый роман «Остановленный мир», который скоро выйдет в издательстве «Эксмо», имеет дзен-буддийскую подоплеку. С чем связан Ваш интерес к этой теме и насколько разделяете установки этой философской школы?

Историю своего «увлечения» дзен-буддизмом я рассказываю в романе. В этих частях он довольно автобиографичен (хотя и не вполне, конечно; я всегда мешаю «правду» и «вымысел» — «поэзию и правду», как сказал бы Гете...). Не знаю, существует ли философия буддизма вообще? А философия христианства существует? Буддизм — это такое же огромное и разнообразное явление, как христианство, в нем есть и то, и другое, и третье. Хотя, конечно, есть и что-то общее, как есть общее и у всех направлений христианской мысли.

Для меня важен вопрос о личности. Наверное, я могу сказать, что я убежденный персоналист, последователь Бердяева, оказавшего на меня в юности огромное влияние. Кажется, что персонализм не совместим с буддизмом. Но и у буддистских авторов бывает остро поставлен вопрос о личности, и бывает сознание ценности отдельного человека («единство без множественности — это дурное единство, а множественность без единства — дурная множественность», сказано в одном дзен-буддистском тексте).

Наоборот, в христианстве встречается ярко выраженный антиперсонализм, отрицание отдельности и самостоятельности человека. То есть это бесконечно сложные, противоречивые вещи. Во всяком случае, антиперсоналистическая направленность, похоже — доминирующая в буддизме, мне безусловно чужда. Но мне близок буддизм в других отношениях, в том, что это — религия опыта, не заставляющая тебя ни во что верить, но предлагающая самому во всем убедиться. И мне очень нравится, конечно, что дзен, как и даосизм, может смеяться над собой. В общем, мне там многое нравится, всего сразу не перечислишь.

Книги каких современных российских писателей Вам понравились больше всего из недавно прочитанных?

Я не часто читаю книги современных авторов. Очень может быть, что я упускаю при этом что-то важное, или прекрасное, или просто хорошее. Но я не критик, и не чувствую себя обязанным «следить» за современной литературой. Литература не кажется мне каким-то «общим делом». «Литературный процесс» — вредная выдумка советских критиков. Литература — дело сугубо частное, и каждый писатель существует в своем собственном пространстве и собственном времени. Из ныне живущих русских писателей, которых читал в последнее время с интересом и симпатией, назову Юрия Малецкого, Владимира Сотникова, Марка Харитонова, Дмитрия Бавильского. Есть какая-то несправедливость в любом таком перечислении — называя одних, не называешь других. Кажется, что кого-то очень важного ты забыл. Все-таки ограничимся этими именами... Вот еще замечательная книжка, которую забыть ни в коем случае не хотелось бы. Артур Клинов, «Минск: путеводитель по Городу Солнца». Это такая нон-фикшн проза — об архитектуре, об истории, о собственном детстве, — с черно-белыми фотография-ми разных зданий и площадей. Все, как я люблю. Я купил ее случайно в галерее «Гараж». Эта книга, насколько я знаю, переведена на несколько иностранных языков — а вот что-то я не слышал, чтобы о ней много говорили в прессе. А всякой чепухе посвящают большие статьи, долгие дискуссии. Так, к сожалению, устроен мир.

Благодарю за интересную беседу!

Получите книгу в подарок!
Оставьте свою почту и получите в подарок электронную книгу из нашей особой подборки
Мы уже подарили 79647  книг
Получите книгу в подарок!
Оставьте свою почту и получите в подарок электронную книгу из нашей особой подборки
Мы уже подарили 79647  книг

Комментарии

Чтобы комментировать, зарегистрируйтесь и заполните информацию в разделе «Личные данные»
Написать комментарий
Написать комментарий
Спасибо!
Ваш комментарий отправлен на проверку и будет опубликован в течение 5 дней при условии успешной модерации

Читайте также

Людмила Улицкая: «Для осмысления современности надо, чтобы она стала прошлым»

Людмила Улицкая: «Для осмысления современности надо, чтобы она стала прошлым»

Интервью со знаменитой российской писательницей

Юрий Буйда: «Писатель пользуется вседозволенностью»

Юрий Буйда: «Писатель пользуется вседозволенностью»

Интервью с лауреатом премии «Большая книга»

12 цитат из книг Владимира Набокова

12 цитат из книг Владимира Набокова

Высшая мечта автора: превратить читателя в зрителя...

Объявлен лонг-лист «Большой книги»-2022

Объявлен лонг-лист «Большой книги»-2022

Романы Алексея Макушинского, Наталии Репиной и Афанасия Мамедова вошли в длинный список

«Большая книга» запускает читательское голосование за лучший роман 2020 года

«Большая книга» запускает читательское голосование за лучший роман 2020 года

Сделать свой выбор вы можете уже сейчас на книжном портале LiveLib

Авторы «Эксмо» в длинном списке «Ясной Поляны»

Авторы «Эксмо» в длинном списке «Ясной Поляны»

Оглашен лонг-лист престижной литературной премии

Дина Рубина в финале «Большой книги»

Дина Рубина в финале «Большой книги»

Объявлен шорт-лист премии

Программа «Эксмо» на Московской международной книжной выставке-ярмарке (ММКВЯ) 2015

Программа «Эксмо» на Московской международной книжной выставке-ярмарке (ММКВЯ) 2015

Со 2 по 6 сентября на ВДНХ будет проходить Московская международная книжная выставка-ярмарка — главное книжное событие года. Все о встречах с авторами «Эксмо», литературных баталиях, увлекательных мастер-классах и других мероприятиях ММКВЯ в нашем материале.