РейтингиСергей Соколов — бывший руководитель службы безопасности Бориса Березовского, одна из самых загадочных фигур российского информационного пространства. Его услугами пользовался Кремль, а созданное им агентство «Атолл» является первой в новейшей истории России частной спецслужбой.
Недавно в издательстве «Эксмо» вышла книга журналиста Вадима Пестрякова «КРЕМЛЕнальное чтиво, или Невероятные приключения Сергея Соколова, флибустьера из „Атолла“».
Мы поговорили Сергеем Юрьевичем о его работе на Березовского, ошибках своего бывшего босса и его характере.
Сергей Юрьевич, первые вопросы, которые возникают. Как вы познакомились с Березовским и когда поступило предложение стать главой его службы безопасности?
С Березовским меня познакомила Ирена Лесневская. Тогда она была владельцем еще не телеканала, а производящей телекомпании REN-TV, а я кем-то вроде мистера Вульфа из «Криминального чтива» — человеком, который решает проблемы. У меня за спиной уже был опыт нескольких политкампаний и спецопераций в странах бывшего Союза, я чем-то помог нескольким известным бизнесменам. Слухи опережали мою репутацию, и вот однажды мой знакомый из РИА, а тогда еще кажется АПН, перевел меня через Зубовский бульвар и познакомил с Иреной Стефановной. Я, откровенно говоря, не помню в деталях наш первый разговор, но говорили мы о шпионском оборудовании. Вадим в книге написал свою версию того разговора. Получилось близко к правде и очень смешно. То, что нужно было сделать для Лесневской, я сделал. Но фронт работы закончился. Да и, наверное, вызывал я у нее определенные опасения: непонятный какой-то человек. Вот Ирена и сосватала меня тогда еще просто бизнесмену, а не олигарху Борису Березовскому.
И тут, я хотел бы внести ясность. Наше агентство «Атолл» не занималось личной безопасностью Березовского, его охраной, хотя рекомендации мы конечно давали. «Атолл» в первую очередь занимался информационной безопасностью. Мы готовили аналитические справки и обзоры. Занимались информационной разведкой и контрразведкой. И подчас от этого зависела и личная безопасность Бориса Абрамовича. Было правда у «Атолла» и силовое подразделение. Сейчас широко известно, что все разговоры, которые велись в доме приемов «Логоваза» — а это был такой московский салон людей, которые решают проблемы — записывались. Березовский не только хотел все знать, не только желал все контролировать, но и принимал решения, исходя из полученной информации. Но время было особенное, очень концентрированное время, поэтому часто трудно было сказать, где она: граница между личной безопасностью и информационной. Всем известно, например, что Березовский не ладил с Гусинским. Граница неприязни проходила там, где у них были общие сферы интересов. Например, в медиа-бизнесе. Мы собирали информацию про них. Они, я имею в виду группу «Мост», — про нас. Там тоже были отличные профессионалы. Боссов перехлестывали эмоции. И однажды дело едва не дошло до крови. Мы забили «стрелку» на МКАДе. Бойцы службы безопасности «Моста» заняли боевые позиции. Я приехал как будто один, но место «стрелки» контролировали мои снайперы. Разрядить ситуацию удалось после того, как мы пообщались с руководителем службы безопасности «Моста» Колей Бошко. Никому не захотелось проливать кровь. Мы решили мирить наше руководство. После этого Березовский и Гусинский стали осмотрительнее. Им обоим льстило, что их называют «олигархами». Но никто из них не хотел прослыть «гангстером».
Не могли бы рассказать немного нашим читателям о своей биографии? Где вы учились, служили и работали до того, как возглавили службу безопасности Бориса Абрамовича?
Я родился в Ташкенте, в семье военных. И мама, и папа были офицерами. После разрушительного землетрясения 1966 года семья переехала в Калугу. Я учился в Калужском музыкальном училище, в калужском филиале Бауманки — по специальности «технология машиностроения». Уже потом я заочно закончил Академию МВД и стал дипломированным юристом. У меня разносторонняя подготовка, как видите. Я мастер спорта по боксу и лауреат джазовых фестивалей. Играл на фоно.
В ваши обязанности входили в том числе: сбор информации и подготовка аналитических отчетов. Были ли случаи, когда Борис Абрамович делал неверные выводы на основании той или иной проверенной и точной информации?
Да, такое случалось. И часто это не шло ему на пользу. Помню, Березовский как-то рассорился с Ельциным. Был неправ. И сразу после этого отправился в Белоруссию, на встречу с Лукашенко. Встреча с «батькой» прошла отлично, и Березовского переполняли гордость и спесь, а после ссоры с Ельциным он еще не остыл. «Атолл» настоятельно советовал Березовскому затаиться и не высовываться. Переждать гнев Бориса Николаевича. Я заручился поддержкой Валентина Юмашева — зятя Ельцина. Юмашев подключил Волошина. «Помолчи, Борис Абрамович», — говорили ему все. Но Березовский не сдержался и сделал несколько опрометчивых и резких заявлений. С Ельциным он потом помирился, и довольно быстро. Но вот, что гораздо хуже, он навсегда испортил себе репутацию среди союзников. Неуправляемый, неадекватный, спонтанный — это самое мягкое из того, что тогда сказали в его адрес эти люди. И, в принципе, это имело роковые последствия. С Березовским в какой-то момент перестали делиться какой-то информацией из опасения, что он не удержит ее в себе.
В одном из последних писем Борис Абрамович пишет, что он, цитирую, «проиграл истории». Когда вы получили это письмо, не было ли опасений за жизнь вашего бывшего босса?
Опасения, конечно, были. В России полностью поменялась конфигурация политических и экономических элит. Многие из людей, про которых Березовский знал очень много, предпочли бы, чтобы он сидел тихо. Березовский же не скрывал особо, что в случае своего возвращения в Россию может передать много всяких интересных документов Путину. Возможно, на кого-то у него и не было какого-то убийственного компромата. Но сама вероятность того, что такой компромат есть, заставила кого-то напрячься. Возможно, принять превентивные меры.
Официальная причина его смерти — самоубийство. Верите ли вы в эту версию?
Нет, я не верю. Он был упрямым человеком, жизнелюбом. И те средства, которые у него оставались, позволяли ему безбедно существовать. Он очень ждал письма от Путина. Ответа на свое письмо, которое передал через Абрамовича. Если не письма, то какого-то сигнала. И он жил этой надеждой. Да, он мог нервничать, переживать. Но в глубокую депрессию в медицинском смысле я не верю. Смятение, грусть, может быть, даже отчаяние, но точно не смертельное.
Читали ли вы последнее интервью Бориса Абрамовича, которое он дал Илье Жегулеву? Что можете сказать об этом разговоре?
Да, я читал это интервью. Не сказал бы, что я узнал из него нечто, что противоречит тому, что я знал из собственной переписки с Березовским. Скорее, наоборот, в разговоре с Ильей Жегулевым он подтверждал то, о чем я был прекрасно осведомлен. Березовский очень хотел вернуться в Россию, он действительно очень сильно изменился и мысли о собственном всемогуществе больше не занимали его целиком. А то, что накануне своей смерти Березовский был подавленным и у него дрожали руки... вот эти детали я бы оставил на совести автора интервью. Он ведь записал его уже после смерти Бориса. На автора не мог не повлиять сам факт смерти Березовского.
