Рейтинги
Мы публикуем отрывок из романа «Ничего больше» — новой книги известной американской писательницы Анны Тодд.
В подъезде было пустынно и тихо.
Когда я вышел из лифта на своем этаже, я учуял запах сахара и специй. Наверное, Нора пришла, и они с Тессой что-то пекут. Я открыл дверь. На всю квартиру играла музыка: модная певичка напевала песенку «Нью Американа» о никчемной современной молодежи. Я сбросил ботинки и оставил их у двери. Вошел в кухню, поставил пятилитровый пакет молока, который купил по дороге, на стойку рядом с Тессой, но первой меня поблагодарила Нора.
— Не за что, — ответил я, снимая куртку.
Должен ли что-нибудь сделать для Эллен в ее день рождения? Сегодня, когда я поинтересовался, будет ли она его праздновать, она казалась еще менее взволнованной.
— Я проходил мимо магазина и тут получил эсэмэску от Тессы, — добавил я.
Нора все еще улыбалась. Господи, она даже красивее, чем в моей памяти, хотя я видел ее только неделю назад.
Нора взяла молоко и пошла к холодильнику.
— Ты пропустил грандиозное кулинарное фиаско. Тесса добавила в тесто для лепешек взбитые сливки вместо сливок для взбивания.
— Мы договорились, что это останется нашей тайной, — шутливо пробубнила Тесса. Она взглянула на меня. — Тесто удалось раскатать.
— Ну да. После того как лепешки пригорели, — сказала Нора через плечо.
Мне нравилось, что Нора так непринужденно себя чувствовала. Я с удовольствием смотрел, как она привычно ходит по кухне, на ее гордую осанку и полуулыбку, играющую на полных губах. Она открыла холодильник и поставила туда молоко. Я отвернулся, когда она наклонилась, чтобы взять с нижней полки бутылку с холодной водой. Я не позволил себе мысленно задержаться на обтягивающих белых брюках. Это были не совсем леггинсы, но и не штаны для йоги.
Хотя какая разница? Ее задница выглядела в них потрясающе. Плотно обтягивающая ткань подчеркивала форму дыни. На Норе была рубашка типа бейсбольной, с засученными до локтей длинными темно-синими рукавами, отличающимися расцветкой от основной ткани. Густые темные волосы были собраны в высокий хвост, а на носках были изображены мультяшные яичницы с беконом. Живот был оголен, но я решил не смотреть на него, потому что знал, что не смогу оторваться.
Нора подошла к плите и достала противень с песочным печением, а может, с лепешками? Вероятно, лепешками. Вообще-то мне все равно. В «Мельнице» продается только полезная для здоровья выпечка. Вкус у нее, как у покрытых оливковым маслом зерен в хлебе из пророщенной пшеницы. Это не для меня.
Моя мама готовит как профессиональный кондитер, поэтому мне сложно оценить выпечку и торты, приготовленные кем-то еще. Наш дом всегда был полон сладостей, вероятно, поэтому я рос пухленьким ребенком. Мне больше обычных людей приходится стараться, чтобы есть то, что нравится, и не прибавлять в весе. Чтобы осознать это, мне потребовалось некоторое время, но я рад, что мне удалось это сделать. Я помню чувство, которое испытал, когда у придурков из нашей школы исчезла причина смеяться над моей полнотой. Они, конечно, нашли другой повод, чтобы меня доставать, но мне стало легче и физически, и психически. Я приобрел уверенность в себе, которой до того не было.
Всю неделю Тесса и Нора ежедневно над чем-то колдовали на кухне, но я прятался в комнате — делал домашние задания и отдыхал после работы. Даже во сне я слышал раздраженные голоса покупателей, уставившихся на меню на стене.
«— Гм, нет ли у вас здесь фраппучино, как в „Старбаксе“?
— Почему у вас нет молока из кешью?
— Какая разница между капучино и латте?»
За эту неделю я очень устал, хотя работал всего три часа. Но, несмотря на это, я не собирался отсиживаться у себя. Мне хотелось поговорить с Тессой, да и с Норой. Меня бесило, что у меня перехватывает дух, когда она смотрит на меня и ее глаза встречаются с моими. Сегодня я решил быть общительным. Мне полезно общение с людьми, даже если этих людей всего двое.
Нора сняла лепешки с горячего противня и разложила их остывать. Пахло черникой. Я сел за маленький трехместный стол и стал смотреть, как Нора ходит по комнате. Она достала полиэтиленовый пакет с желтой массой, свернула его в конус, надела маленькую металлическую насадку и украсила глазурью каждую лепешку. Нора сказала, что глазурь улучшает вкус, но я был занят тем, что старался не слишком долго задерживать взгляд на ее попке, и не обратил внимания на сказанное. Я не знал, стоит ли мне оставаться в кухне. Не хотел путаться под ногами.
— Как работа? — спросила Тесса, опуская палец в миску с густым сливочным кремом с синими вкраплениями.
Наверное, черника? Она облизала руку.
Я взглянул на Нору. Она снова засучила рукава, и я обратил внимание на нижнюю часть ее рубашки. Похоже, она обрезала блузку ножницами сантиметров на десять, чтобы открыть живот. Обычно я такое не замечаю. Совсем. Кто будет равнодушен к такому, если мучается от искушения, как я, зная, что ему ничего не светит?
Ее кожа была немного темнее моей, но я не мог определить ее этническую принадлежность по внешности. Хотя я знал, что она — коктейль из чего-то прекрасного и уникального. Не знаю, чего именно, но миндалевидные глаза, темные брови и густые ресницы, роняющие тень на высокие скулы, совершенно поразительны. На ней превосходно смотрелась рубашка, да и вся остальная модная одежда, которую я видел. У Норы были полные бедра, и было трудно оторвать взгляд от ягодиц, обтянутых белыми хлопчатобумажными брюками. Или я об этом уже говорил? Я позволил себе посмотреть на нее всего несколько секунд. Ведь я не причиню ей никакого вреда, если посмотрю секунду-другую, правда?
Ей нет никакого дела до моих взглядов и моего нестерпимого желания прикоснуться пальцами к обнаженной спине. В мечтах я перенесся в другой мир, в котором Нора лежит рядом со мной и я провожу пальцами по ее смуглой коже. Я бы с удовольствием взглянул, как она принимает душ: на влажные, вьющиеся на концах волосы, на покрытую капельками воды кожу, на еще больше потемневшие ресницы...
— Что-то случилось на работе, да? — спросила Нора.
Я отрицательно покачал головой. Я так увлекся, что не ответил на вопрос Тессы. Прошедший день ничем не отличался от других. Было полно посетителей — только успевай поворачиваться. С началом нового семестра в колледже в кофейнях настоящее столпотворение даже в отдаленной части Бруклина. Я не стал надоедать рассказом, что сломалась форсунка раковины и Эйден облился водой. Он выглядел так забавно — злой и растрепанный. Особенно смешно, что он сам предложил заняться ремонтом. Эйден утверждал, что знает, как устранить течь. Драко... вновь потерпел неудачу.
Тесса сообщила, что в следующие две недели отработает больше смен, чем обычно, и я понял, что она заговорила о расписании потому, что хочет знать, когда приезжает Хардин, и собирается держаться от него на почтительном расстоянии. Я должен был сказать, что он будет на следующие выходные, и собирался это сделать, но решил подождать, когда уйдет Нора, чтобы Тесса могла обдумать эту информацию в одиночестве и понять, как подготовиться к этому визиту.
Я следил за тем, как в глазах Тессы день ото дня гаснет огонек — с тех пор, как она осталась в этом городе одна и до нее стали доходить слухи, что дела Хардина налаживаются благодаря помощи друзей и советам психотерапевта. Я искренне надеялся, что ему стало лучше и ему полезно побыть вдали от Тессы, хотя его это бесит. Если в конце концов эта парочка не поженится и у них не родится куча непослушных лохматых ребятишек, я потеряю веру в любовь.
