Рейтинги
— Почему у романа такое название — «Женщины да Винчи»? Только ли внешнее сходство связывает героинь романа с образами, запечатленными итальянским гением, или между ними есть еще нечто общее?
— Конечно, не только внешнее сходство, хотя оно обыгрывается в романе и будет обыгрываться дальше — во всей трилогии, которая по этому первому роману называется. Но у героинь этого романа и всей трилогии есть одно качество... Я впервые задумалась о нем, когда смотрела в Лувре на «Прекрасную Ферроньеру» Леонардо да Винчи, потому и решила дать одной из главных героинь ее облик. Эта женщина на картине сама в себе содержит какой-то очень важный смысл, в ней есть нечто такое, чего нельзя изменить. Ты этот смысл даже словами обозначить не можешь, но он сразу чувствуется, и поэтому ты смотришь не отрываясь именно на этот женский портрет, а не на любой другой, написанный, к примеру, в той же манере. И в человеке тоже сразу чувствуется, имеет он в себе собственный неотменимый смысл или нет. От наличия этого существенного смысла — может быть, это смысл жизни и есть — зависит масштаб личности, по-моему. Вот из-за размышлений такого рода я и назвала роман «Женщины да Винчи». Хотя речь в нем совсем не идет ни о Леонардо, ни об эпохе Возрождения. Это современная история с отсылками в прошлое — в военные и первые послевоенные годы.
— В первых главах героиня Белла Немировская не вызывает сочувствия. Она высокомерна, черства, самовлюбленна. Но ближе к концу романа отношение к ней меняется, у читателя возникает симпатия. Что за эволюция произошла с Белкой?
— Отношение к героям — это всегда вопрос спорный. У кого-то Белка и в первых главах вызывает — не знаю, сочувствие ли, но как минимум понимание. Можно считать ее высокомерной, а можно — адекватно оценивающей незначительность окружающих ее людей. Можно говорить, что она черствая, а можно — что предъявляет к людям такие же высокие требования, какие предъявляет и к себе самой. А кто сказал, что со взрослыми людьми надо нянчиться, проявляя к ним бесконечную снисходительность? Во всяком случае, она очень проницательна и отлично разбирается в людях. И способна к развитию — вот в этом, мне кажется, и состоит причина тех перемен, которые с ней происходят на протяжении романа. Обстоятельства ее существования — довольно неожиданные, по-моему, — складываются так, что она получает возможность увидеть то, что составляет основу жизни, ее суть. Она встречает людей — одних в реальности, других в историях из прошлого, которые вызывают уважение, меняют ее представления о мире и меняют ее саму.
— Как и во многих ваших произведениях, в романе «Женщины да Винчи» обозначены два временных пласта. Первый — наши дни. Второй — годы Великой Отечественной войны. Почему так важно провести сюжет через две эпохи?
— Просто какие-то важные стороны человеческого характера раскрываются только в экстремальных обстоятельствах. В обстоятельствах, я бы сказала, нравственного Абсолюта — когда человек занят безусловно праведным делом. Вот медсестра Зина Филипьева, ушедшая добровольцем на фронт, именно таким делом и занята. И мне было важно увидеть, понять, что с ней при этом происходит. Мало вообще-то пишут, как человек раскрывается в праведном деле; почему-то больше интересует его раскрытие в подлости. А подъем духа и возвращение после этого в обыденные обстоятельства — вещь сложная, как для того, с кем это происходит, так и для того, кто это описывает. Мне было важно об этом написать. Это и связывает в романе настоящее и прошлое.
— Ваша серия называется «Русский характер». Как появилось это название и какие особые черты отличают русский характер?
— Я долго размышляла над тем, могу ли согласиться с названием серии — оно было мне предложено издательством. Еще полгода назад я не раздумывала бы об этом. Действительно, я пишу о проявлениях русского характера, в этом у меня нет сомнений. Только хочу сразу уточнить: русский, в моем понимании, — это человек, который себя считает русским, а русский язык — родным своим языком; любые другие определения кажутся мне неприемлемыми. Так вот, волшебный этот язык — отсылаю к знаменитому стихотворению в прозе Тургенева — действительно дан великому народу. Вместе с живостью и гибкостью ума, способностью к сильным и разнообразным чувствам, вместе с незашоренностью, с мгновенным ощущением и неприятием фальши... Но тот шовинистический угар, которым сейчас охвачена наша страна, останавливал меня от того, чтобы принять название «Русский характер» для серии своих книг. Я категорически не желаю подключаться к отвратительному песнопению «мы лучшие, потому что мы русские, у нас особый путь, нам на всех плевать». Нет прощения тому, кто внедряет в умы людей эту мерзость, отравляя и растлевая их — это закончится очень плохо. Особый путь имеет любая страна, и закон развития общества, известный как «лестница Владимира Соловьева», сформулирован великим русским философом исчерпывающе: «Национальное самосознание — национальное самодовольство — национальное самообожествление — национальное самоуничтожение». Так что сомнения относительно названия серии у меня есть, и они очень для меня основательны... Но все же мне хочется попытаться вернуть этим словам — «русский характер» — тот смысл, который они имеют для меня: смысл цветущей сложности, неопределимости, живости и жизнестойкости. Получится ли? Если бы знать!
Купить книгу «Женщины да Винчи» вы можете в Интернет-магазине издательства «Эксмо»