Яркие новинки малой прозы

Эта книга — роскошный интеллектуальный стендап, темой для которого становится сама жизнь. Школьные экскурсии, работа в штабе Жириновского, поход в супермаркет, современный театр, Москва, Ташкент, Европа... Свободный жанр свободного человека, ирония и сострадание, а кроме этого — чувство, что наконец-то все назвал своими именами. И если рассказы из первой книги Печейкина сравнивали с рассказами Чехова, то вторая книга — это скорее Достоевский времен «Бесов» или Ильф и Петров вкупе с Булгаковым. Первая книга «Злой мальчик» стала максимально успешной. Колумнист изданий «Москвич Mag», GQ, S7, Forbes, «Коммерсант Lifestyle». Лауреат премии «Дебют» в номинации «Драматургия» за пьесу «Соколы». Обладатель первого приза фестиваля «Новая драма» за пьесу «Соколы». Лауреат конкурса «Пять вечеров» памяти А. М. Володина за пьесу «Моя Москва».

НЕЗАКОННОЕ ПОТРЕБЛЕНИЕ НАРКОТИЧЕСКИХ СРЕДСТВ, ПСИХОТРОПНЫХ ВЕЩЕСТВ, ИХ АНАЛОГОВ ПРИЧИНЯЕТ ВРЕД ЗДОРОВЬЮ, ИХ НЕЗАКОННЫЙ ОБОРОТ ЗАПРЕЩЕН И ВЛЕЧЕТ УСТАНОВЛЕННУЮ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВОМ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ. В этой книге собраны рассказы о женской сексуальности и влечении к смерти, внутри них любовное и эротическое рассматривается всегда как экзистенциальное переживание. Это глубокая и тонкая проза о психологии женщины, ее восприятии телесности, исследование внутренних конфликтов, границ, чувствительности, стыда и страха. Перед вами предельно откровенная работа о том, что обычно замалчивается, затирается, пересказывается шепотом. «Люба Макаревская пишет о боли, смерти, любви и памяти так, словно одалживает читателю свой взгляд, тело и какой-то крохотный мерцающий фрагмент души; читая ее, всегда находишься внутри чего-то, что одновременно "я" и "не я". Ее удивительный дар описывать душевную диссоциацию без диссоциации текстовой, оставаясь внутри и одновременно снаружи — своего рода волшебный эффект снежного шара. Люба пишет острыми снежинками и собственной кровью на этом стекле свои послания нам и миру — читать их немного больно, но эта боль исцеляет». — Татьяна Замировская, автор романа «Смерти. net» «Открывающая книгу цитата из Сабины Шпильрейн здесь, конечно, не случайна. Существует особенная линия женского письма: Вирджиния Вульф, Сильвия Плат, Энн Секстон, Элизабет Вурцель. Люба Макаревская сознательно идет по их следам. Это, в первую очередь, книга о саморазрушении и стремлении к Танатосу». — Ольга Брейнингер, писатель «Если представить себе, что все тени сходятся в одной точке, будет ли эта точка только невозможностью любой правды? И не хочу ли я в конце концов, чтобы огонь стер мою жадность вместе с ненасытностью моего зрения? И я снова, лежа на кровати, закрываю глаза и заключаю во тьму мир и храню в себе взгляды, кожу и мимику других — всех тех, с кем я была связана последние месяцы, и я наконец исчезаю. Мое зрение становится больше меня самой, оно зачеркивает меня, словно морская волна в преддверии то ли ядерной войны, то ли русской зимы, что для сознания почти всегда одно и то же».

Анна Аркатова — русскоязычный латвийский поэт, эссеист, переводчик. Обозреватель журнала «Pshychologies», колумнист журнала «Медведь». В разные годы становилась лауреатом Международного Волошинского конкурса и премии «Московский счет». «Птица» — первая прозаическая книга поэта. Ее можно поставить на одну полку с романами «Изнанка» и «Промежуток» Инги Кузнецовой, «Горизонтальным положением» Дмитрия Данилова, а также с прозой Григория Марка. «У Анны Аркатовой цепкая память. Она помнит 80-е в таких мельчайших подробностях и деталях, что, кажется, слышишь, как возвращается время, цокая каблуками и благоухая Madame Rochas. Запах этих французских духов, смешанный с сигаретным дымом, пропитал «Птицу». Здесь все постоянно выясняют отношения, сходятся, расходятся, пытаются избавиться от вредных привычек, мечтают о Париже и, конечно, самозабвенно занимаются любовью. Кто сказал, что в СССР не было секса? Анна Аркатова убедительно опровергает расхожее клише. А кроме этого, тогда было и много всего остального, несмотря на тотальный дефицит, закрытые границы и отсутствие интернета. Грустные, смешные, трогательные рассказы сборника «Птица» можно читать подряд как роман о том, какими мы были и какими стали. Без нравоучительных выводов и глубокомысленных сентенций. Только добрая улыбка, только нежность, только недолгие объятия перед тем, как попрощаться со своей юностью и жить дальше...» — Сергей Николаевич, главный редактор проекта «Сноб» «Рассказы Анны Аркатовой вполне можно — не ошибешься — обозначить как очень талантливую, легкую, остроумную, ироничную прозу, написанную женщиной и в основном о женщинах, если бы не одно важное обстоятельство. Во всех них есть какое-то противоречие. Притворяясь легкими, они обнажают какую-то ясную горечь и фатализм. Притворяясь всего лишь остроумными, они очевидно написаны очень мудрым и глубоким человеком, знающим о жизни правду. И еще в них есть очень редкое для сегодняшнего писателя качество — нежность к людям. Нежность такой силы, такого — я бы сказал, накала (если бы вообще можно было определять нежность таким словом), — что, чувствуя силу этой нежности, ты как-то немного по ходу чтения цепенеешь. И это хорошее, правильное оцепенение. Автор возвращает тебе то, что, может быть, уже потеряно в бесконечной суете — взгляд на человека, на его судьбу как на чудо. Поняв это чудо, ты и сам становишься автором. Пусть на секунду, ты и сам по-другому начинаешь смотреть на собственную жизнь». — Борис Минаев, писатель «Рассказы Аркатовой создают такой особенный мир… подыскиваю слово и всё не то. Элегантный? Нет. Стильный? Ещё хуже. Это мир какой-то очень настоящий и без фальшивого надрыва, мир, насыщенный подлинными эмоциями и непридуманными коллизиями, живописными панорамами и меткими укрупнениями. Уверен, среди читателей этой книги найдётся множество тех, кто решит, что Анна списала того или иного персонажа конкретно с них — такой эффект узнавания. Если бы художник Брейгель был женщиной, жил в современной Москве и писал рассказы, то он был бы Анной Аркатовой». — Александр Снегирёв, писатель «Это девичья, юная, остроумная, стремительная проза: настроение, схваченное на лету, на кухне, в аудитории, в магазине, в три-четыре легких точных линии, в пять реплик, — но ты сразу же узнал и девушек с этюда, и вспомнил этот двор, и год, и повод встречи, и главное — это качество воздуха, которое так объемно, с подсветкой запоминают когда молоды, когда влюблены, и — когда подлинные художники». — Вера Полозкова, поэт

Это не фантастика. Это книга о будущем, которое уже наступило. Здесь изощренно преследуют инакомыслящих, шантажируют мигрантов роботами и повально смотрят стримы в новогоднюю ночь. Здесь психологи ставят эксперименты над своими детьми, в то время как аутизм превратился в защитную реакцию и последний шанс сохранить рассудок. Булат Ханов — один из самых интересных авторов из поколения тридцатилетних. В 2018 году Ханов стал лауреатом премий «Лицей», где занял 3-е место в номинации «Проза», и «Звездный билет». В 2019 году Ханов стал победителем в номинация «Современная проза» национальной премии для молодых авторов, организованной ФГБУ «Роскультцентр». По мнению редакции журнала Forbes, входит в число 30 самых перспективных россиян молодого поколения.

Проза Ирины Москвиной похожа на живую птицу, залетевшую в жилую комнату. Ей тесно пространство привычных вещей и интерьеров, она пробует на прочность (и раскладывает на части) самые привычные образы повседневной жизни. превращая даже домашнего (а уж тем более бродячего) кота в объект искусства и исследования. А, например, жизнь стареющей романтической квартиросъемщицы — в раблезианскую сказку о потерянной женщине в вечном поиске любви. Стиль Москвиной практически и есть сюжет и само вещество ее произведений. Тот исключительный случай, когда «как» неотъемлемо от «что». И даже осень в городе кажется частью лета. Писателей с фамилией Москвина много: Марина, Татьяна, Тамара. Но Ирина Москвина — одна-единственная и ни на кого не похожа. Ирина Москвина — писатель, художник, кукольник. Окончила Санкт-Петербургскую государственную академию театрального искусства. Живет в Петербурге, работает художником и преподавателем авторской куклы.