Рейтинги
Почему современные российские писатели не могут пробиться на Запад
Мария Ческис
Русские писатели зачастили во Францию. Сначала в рамках года России наша страна была специальным гостем на Парижской книжной ярмарке, а недавно переведённые на французский книги Владимира Сорокина, Бориса Акунина, Андрея Геласимова, Юрия Буйды, Павла Санаева, Захара Прилепина и Николая Маслова представляли на фестивале в городе Сен-Мало. Но большинству европейских читателей современная русская литература по-прежнему неизвестна. Почему так происходит и что же нужно сделать российскому писателю, чтобы прославиться за рубежом, попытался выяснить корреспондент «Нашей Версии».
В нашей стране книжный рынок уже давно достиг определённых высот, но на международный уровень мы так и не вышли. Российские писатели хоть и печатаются на Западе, но мировой славы Дэна Брауна или Джоан Роулинг так и не достигли. До сих пор на Западе мы в первую очередь известны классиками: Толстой и Достоевский переиздаются в Европе и Америке постоянно, и интерес к ним не ослабевает. Лишь около 50 отечественных авторов регулярно публикуются за пределами России и стран бывшего СССР. И даже те, кто получил признание за рубежом, о миллионных тиражах могут лишь мечтать. Книги самых известных из них – Акунина, Дашковой, Марининой, Пелевина, Лукьяненко, Радзинского, Сорокина, Улицкой – мировыми бестселлерами так и не стали. Не удаётся пробиться на самую вершину и русским писателям, давно живущим за границей, таким как Михаил Шишкин, хотя и работают они там с профессионалами, отлично разбирающимися в законах книжного рынка.
…на Западе продажа авторских прав – хорошо отлаженный и высокодоходный бизнес, а у нас, как правило, удел одиночек-энтузиастов…
Не только некоторые эксперты, но и руководители многих российских издательств считают, что международный рынок для нас – дело не столь нужное и важное. Продвижением произведений наших писателей за рубеж необходимо специально заниматься: это требует достаточно существенных затрат и при этом не сулит особой отдачи. «Издательства вообще с этим не работают, – объяснил гендиректор издательства «Росмэн» Михаил Маркоткин, – у нас нет на это никаких прав. Сегодня мы продвигаем одного автора, а завтра ищем другого – на этом наша роль заканчивается. Для нас благотворительность – продвинуть автора на западный рынок, мы на этом денег не можем заработать».
«Мы встречаемся с зарубежными партнёрами, ищем пути для сотрудничества, – рассказывает генеральный директор издательства «Эксмо» Олег Новиков. – К сожалению, на западный рынок наши книги движутся с трудом. Из современных писателей зарубежных партнёров привлекают Эдвард Радзинский, Виктор Пелевин, Александра Маринина. Маринина – пока последний серьёзный прорыв. Мы продаём какие-то права в Восточную Европу, Италию, Испанию, но пока никто из наших авторов особо популярным там не стал. Это ведь зависит не столько от нас, сколько от их издательств, читателей».
Конечно, хорошая, талантливая книга будет интересна всем независимо от того, где она создавалась. Но у тех, кто пишет по-немецки, по-французски и тем более по-английски, заведомое преимущество. Успех на самых ёмких и привлекательных рынках – Великобритании, США, Франции, Германии – доказывает, что книга «пошла» и скорее всего будет продаваться везде. Нашим писателям доказывать свою состоятельность гораздо сложнее, тем более что на Западе продажа авторских прав – хорошо отлаженный и высокодоходный бизнес, а у нас, как правило, удел одиночек-энтузиастов.
Если продвижением книги за рубеж не занимается опубликовавшее её на русском языке издательство, этим может заняться литагент. В России эта профессия до сих пор кажется экзотической, и лишь немногие тесно сотрудничают со специализированными агентствами или имеют личных агентов. Но на мировом книжном рынке люди, занимающиеся именно покупкой и продажей авторских прав, – фигуры ключевые. У них налажены связи с издательствами, переводчиками, прессой. Мировой успех далеко не всегда определяется популярностью произведения на родине, особенно когда речь идёт о писателях из стран Азии, Африки, Латинской Америки или бывшего Советского Союза. Переводить и издавать их достаточно рискованно и литагентам приходится прикладывать немало усилий, чтобы доказать коммерческую выгоду «проекта» или его «гуманитарную» пользу.
«Перед тем как иностранные издательства принимают решение о принятии к публикации произведения, проходит сложная бюрократическая процедура, – поделилась одна из основательниц литературного агентства «Гумен и Смирнова» Юлия Гумен. – Сначала – чтение произведения так называемыми ридерами, носителями и знатоками русского языка и литературы. Ридеры готовят заключение по произведению, которое принимает во внимание издатель. Люди, которые выполняют эту работу, обычно очень требовательны к качеству текста с литературной точки зрения. Поэтому некоторые книги, ставшие в России бестселлерами (например, произведения Оксаны Робски), за границей издать практически невозможно: ридеры не считают эти тексты достойными перевода».
И только потом за дело берутся переводчики. И тут возникает новая проблема. Перевод с русского языка удаётся не всегда. «Наш язык слишком специфичен. Иногда бывает, что переводчик начинает переводить книгу и понимает, что не выходит. Теряется смысл, не хватает слов, – сетует генеральный директор агентства «ФТМ» Владимир Попов. – Поэтому проще переводить детектив: «пришёл, достал пистолет, выстрелил».
Есть ещё вопрос дороговизны перевода: чем крупнее объём и сложнее текст, тем меньше шансов, что его купят. Так, кстати, было с писателем Алексеем Ивановым. «Сердце Пармы» и «Золото бунта» сначала не хотели переводить именно потому, что вложения очень велики, а доход вовсе не гарантирован.
Очень важна и тематика книги – она должна сразу привлекать зарубежных читателей, не слишком хорошо знакомых с российскими реалиями. Это доказывает пример Эдварда Радзинского, чьи произведения регулярно издаются достаточно приличными тиражами в Европе и США. Роман «Александр II. Последний Великий царь» прочитал даже бывший президент США Джордж Буш-младший. «Мои романы, как правило, публикуются за рубежом, а уже потом в России, – подчёркивает он. – Не скрою, мне очень важны всемирность книги, возможность увидеть, как её воспринимают читатели в Лондоне или в Нью-Йорке, и в России, конечно. В нашей стране сложно понять точные тиражи моих книг. Что касается Запада, там всё прозрачно, урегулировано, всё подсчитывается. И я понимаю, почему западному читателю интересны мои романы. Эти книги не просто обычные биографии. Во-первых, это рассказ об охоте – о самой увлекательной в мире охоте за документами... Причём происходила она в стране величайшей секретности, каковой являлась до недавнего времени наша страна. В этих книгах множество впервые опубликованных документов. И ещё, может быть, самое главное – это психологические портреты загадочнейших людей, их сокровенные тайны, которые они старательно оберегали, скрывали от Истории».
Популярностью на Западе пользуются и российские писатели, пишущие детективы и фантастику. «В моих книгах нет ничего специфического русского, – считает Светлана Мартынчик, известная под псевдонимом Макс Фрай. – Именно это привлекло к моим романам американских издателей. Ведь главное – рассказать читателю увлекательную историю – историю, которая будет понятна абсолютно всем вне зависимости от национальности».
Влияет на продажи и политика. Несколько лет назад на всю Европу прогремел сборник чеченских рассказов Аркадия Бабченко. Он был опубликован на всех основных языках, включая английский (продать книгу для перевода в Англию и США считается большим успехом), и разошёлся огромным для такого издания тиражом – 50 тыс. экземпляров. В России же творчество писателя почти никому не известно, лишь любители военной прозы и читатели толстых журналов могли ознакомиться с его творчеством.
«С течением времени всё изменится, – уверена Юлия Гумен. – Просто наш литературный процесс проходит примерно такую же эволюцию, как западный, только они здесь, как и во многих других областях культуры, ушли далеко вперёд, уже слив воедино массовую культуру и искусство. Понятно, что и «высокое искусство», и совсем масскульт по-прежнему существуют и по отдельности, но при этом есть большая область пересечения, мейнстрим. У нас, к сожалению, это ещё очень тонкая прослойка, но если по такому пути пойдёт дальше (на что я лично, как и любой разумный человек, очень надеюсь), то будут востребованы романы западного образца. Не в смысле имитации, а в смысле тематики: о семье, человеке, об истории про меня, про моего соседа и про то, что у него случилось с женой».