В зомбоящике же спокойных и позитивных передач всё меньше, заполошных новостей всё больше, а политические шоу дошли до такого уровня идиотизма, что остаётся только радоваться, что больше в этом балагане не участвуешь. Так что книги надо писать и формировать из того, что ранее написано!.. Опять же, читатели, зрители и слушатели периодически передают приветы, просят выйти на связь...

Но не успел он сделать и пяти шагов, как пуля, выпущенная Сашей Дроковым, пробила лёгкое насквозь и застряла в позвоночнике. Всхлипнув чёрной пузырившейся кровью, Чуня упал лицом вперёд, угодив переносицей точно на рельс, поскрёб немного носком сапога щебень и затих.

Увидев лежавшего на боку милиционера с перерезанным горлом, над которым склонился Семёнов, Илья перевёл взволнованный взгляд на состав и вдруг возле колёсной пары заметил труп другого милиционера. Он сидел в беспечной позе, откинувшись на спину, плотно прислонившись спиной к массивной колесной буксе.

Ноги у Павлина подломились, он обмяк окончательно и дальше тащился по цементному полу как мешок с дерьмом так, что даже Илья, чья жизнь уж точно висела на волоске, сжалился и подхватил его с другой стороны под руку.

Этот страшный по своему значению сон настойчиво преследует Илью вот уже на протяжении года. Особенно он мучает в те дни, когда наступают затяжные дожди. Ему снится всё время одно и то же: как будто Илья в одиночку уходит за линию фронта, чтобы раздобыть важного «языка».

Посреди зала, неловко подвернув под себя правую руку, навалившись боком на опрокинутую кошёлку с товаром, лежала знакомая покупательница, жена профессора Серебрякова. Она, по всему видно, была забита разделочной доской, потому что окровавленная доска валялась неподалёку от разбитой головы.

Со своего места баба Мотя видела лежавшую за прилавком в луже крови Лизу. У девушки было настолько сильно разбито лицо, что её невозможно было узнать, а выбившиеся из-под платка пышные волосы, окровавленными косматыми охвостьями были разбросаны по полу вокруг алой от крови головы.

Мои глаза уже привыкли к темноте, и я отчетливо вижу лицо Ви – и кого-то позади нее, лежащего на земле. Бледные полоски – похоже, чьи-то ноги. Я достаю свой телефон и включаю фонарик. Он озаряет все с жестокой детальностью. Свет блестит на бледной коже бедра девушки, на светлых волосах, запутавшихся в корнях дерева. Она валяется, словно сломанная кукла…

Как только дверь закрывается, я включаю кофеварку. Горячая жидкость может быть оружием. Я ставлю на стойку чашки, которые можно разбить на кусочки, способные резать плоть и веревки. Когда ты боишься за свою жизнь, тебе может пригодиться всё, что есть под рукой. Абсолютно всё.

Уже два часа ночи, и я почти засыпаю, когда слышу, как кто-то стучит в мое окно. Сначала я думаю, что это ветка дерева. Потом сон мигом слетает с меня, и я сажусь в постели, потому что за окном маячит тень. Там, под дождем, стоит человек и стучит в мое окно. Мне знаком этот силуэт. Я хватаю свой телефон, включаю на нем фонарик и направляю прямо на окно…

Мне снова снился тот сон, в котором за мной гонится человек с пистолетом. Я один в темноте и пытаюсь удрать, но он настигает меня, как бы быстро я ни бежал. Не помню, как прибегаю домой, – просто оказываюсь внутри, стою там и вижу, что все мертвы. Мама лежит на полу, Сэм обмяк за столом. Ланни я практически не вижу, лишь ее ноги торчат из-за кухонной стойки; но я знаю, что она тоже мертва.

За деревьями разгорается заря, заливая все мягким, благостным светом. Он отражается от стекол машины и пикапа, и на секунду мне кажется, будто у меня галлюцинации, потому что ярко-красная точка на груди Сэма кажется неуместной. Еще до того, как я понимаю, что это, мое сердце начинает колотиться, словно паровой молот. Но к тому времени точка лазерного прицела приходит в движение…

В конце концов, я была замужем за Мэлвином Ройялом, известным серийным убийцей. Он убивал женщин ради забавы, так что, должно быть, я тоже каким-то образом за это в ответе. Нет, рой вездесущих троллей – не монстры. Я знаю монстров. Я сталкивалась с ними непосредственно – в том числе и с Мэлвином. Я убиваю монстров. И пусть лучше они имеют это в виду.

Сид — героиня, как и я, и мы побеждаем злодеев бок о бок, рука об руку. Она мой партнер, моя компаньонка, равная мне... другая половина моего сердца. Мы спасем мир вместе.

За все эти годы я никому не отдавала своего сердца. Я говорила себе, что слишком разборчива, слишком независима, мои стандарты слишком высоки... Но это неправда. Правда в том, что у меня не было сердца, которое я могла бы отдать. Мое сердце было с призраком.

— Я не стеклянный. Ты не разобьешь меня.

— Хуже, чем не быть с тобой рядом, только быть рядом и снова разрывать тебя на части.

Высунувшись из окна душным летним утром, я спросила его, не хочет ли он тоже жениться на мне. Оливер ответил: «На ком бы я еще женился, как не на тебе?» Наше будущее было высечено в камне. Жизнь была хороша. А потом он исчез.

В моем разуме оживают краски, приключения и таинственные злодеи, которых нужно победить. Мне больше по душе монстры, которых я создаю сам. Я предпочитаю их, потому что в битве с ними всегда побеждаю.

Ты не можешь ни есть, ни спать, постоянно думаешь о нем и жадно ловишь каждый его взгляд.

Почему нам так сложно найти друзей, а вот врагов – пожалуйста, запросто.

Счастье должно быть именно таким – простым.

Почему любовь может причинять столько боли? Разве это не трепетное и сильное чувство, которое должно тебя делать только лучше?

В жизни достаточно волшебства, чтобы отпала необходимость изобретать что-то еще.

Я представляю себе, что души похожи на мыльные пузыри. Их точно так же втягивает в водоворот рая. Пузыри засасывает канализация, из которой они выйдут в совершенно другом – сложном, неподвластном воображению мире. Как пузырю понять, откуда он взялся и куда его влечет?

Человечество движется вперед на ощупь. Три шага вперед, два назад. Какой-никакой, а прогресс. Сейчас оно у отметки 333, а скоро достигнет, по-моему, 334. Нельзя это обесценивать. Если мы, ангелы, отвернемся от людей, кто же их спасет?

Рай – это бирюзовый глаз, глядящий на меня черным сердцем-зрачком.

«Вы понимаете, что приняли произошедшее, когда больше не хотите изменить то, что случилось».

«Чем бесстрашнее, увереннее и свободнее человек, тем активнее он принимает несовершенство в своей жизни».

«Почти все неосознанно становятся перфекционистами, копируя масштаб цели окружающих их людей».

«Не ищите одобрения у других, иначе вы никогда не получите одобрения от самого себя».

Как зло порождает другое зло, так и одно горе может породить другие беды, которые будут до бесконечности расходиться кругами от исходной точки. Прервать этот порочный круг невозможно, и я со смирением это принял. Но можно поставить волнорезы. Они хотя бы чуточку смягчат последствия, сделают их не столь разрушительными.

Сережа Зарубин отпускал ехидные замечания и давал ценные советы, а Настя смотрела на них и думала о том, какая же она счастливая. Только сейчас, на пороге шестидесятилетия, она начала понимать, что в момент выхода в отставку вступила в самую лучшую пору своей жизни, когда можно делать не то, что должна, а то, что хочется, что действительно интересно, приносит удовольствие.

Господи, как это противно! И как муторно! Как скучно! Служба собственной безопасности когда-то создавалась с вполне благородной целью: выявлять и пресекать должностные преступления в среде сотрудников милиции. И во что она превратилась? Впрочем, милиция тоже на месте не стояла, превратившись сперва в полицию, а теперь вообще непонятно во что…

«Да уж, - с неожиданной тоской подумал Сташис, - времена изменились кардинально. Когда-то человека с милицейским удостоверением пропускали всюду и безропотно, но это было так давно… Теперь полицию ни в грош не ставят, и любой охранник считает себя вправе нам отказывать, не пускать, запрещать. Кто-то же виноват в том, что так стало. Но кто?»

Владение приемами, свидетельствующее о специальной боевой подготовке, возможность получать полную информацию о наличии и состоянии камер наружного наблюдения, умение собирать сведения об образе жизни и маршрутах передвижения будущих жертв – все говорит в пользу того, что речь идет именно о полицейском. Ну что ж, больному легче, хотя бы понятно, где искать.

Сегодня он, как и всегда, сидел на скамейке в соседнем дворе. Тишина не была полной, рядом трасса, Третье кольцо, машины проезжают круглосуточно, и на шорох за спиной Олег внимания не обратил. Почувствовал прикосновение грубоватой ткани к шее и челюсти и почему-то мгновенно понял, что сейчас умрет. «Вот и хорошо, - успела промелькнуть последняя мысль. – Вот и слава богу. Наконец-то».

Это был Санни Корлеоне. Его широкое лицо искажала уродливая гримаса ярости. В мгновение ока он взлетел на крыльцо и, схватив Карло Рицци за горло, попытался вытащить его на проезжую часть. Тот вцепился мускулистыми руками в железные перила и весь сжался, втягивая голову в плечи и пряча лицо. Затрещал разрываемый по шву воротник рубашки.

Эти двое были в черных пальто и черных же широкополых шляпах, низко надвинутых, чтобы возможные свидетели не разглядели лиц. Но убийцы не ожидали, что дон Корлеоне среагирует так быстро. Он бросил пакет и с неожиданным для человека его комплекции проворством кинулся к машине, крича «Фредо, Фредо!» Только тогда убийцы достали оружие и открыли пальбу.

Прошла всего секунда, а Майкл уже навел пистолет на Маккласки. Капитан полиции с отрешенным любопытством смотрел на мертвого Солоццо, как будто впервые его видел. Никакой угрозы для себя он не чувствовал. С поднятой вилкой в руке повернулся к Майклу, и на его лице застыло такое праведное возмущение, как будто Корлеоне должен был немедленно сдаться или сбежать.

Знаешь, чего от мужчины ждет красавица лет тридцати пяти? Какие слова вызовут у нее цунами любви к парню? Что он должен сказать? – «Ты лучше всех на свете, вот тебе кольцо и мое сердце», – предположила я. Макс засмеялся. – Нет. Сработает иная фраза: «Я погасил твой кредит».

Девушки часто влюбляются в того, кого считают королевичем. Кое-кому удается выйти за него замуж. А кое-кто рыдает от горя, что наследный сын царя не обратил на нее внимания. Проходят годы, некогда отвергнутая невеста подписывается в соцсетях на аккаунт своей неразделенной любви и радуется, как хорошо, что этот принц прогалопировал на своем белом скакуне мимо нее.

Скорлупа всех яиц одновременно начала трескаться и разваливаться. – Ой-ой-ой, – зашептала Ляля, – сейчас крокодилята появятся! И на наших глазах в лежанке в один миг оказались несколько мелких особей. Они не походили на цыплят – те должны иметь желтый цвет перьев. Я видела сейчас каких-то темных созданий, странных, с длинными хвостами…

Киса мечтала о коте, а мне идея не нравилась. Ясное дело, ребенок победил меня, и мы имеем теперь Сократа и Феофана – жутких безобразников, мастеров спорта по битью посуды.