И вот, сидя с книгой на коленях, я была счастлива; по-своему, но счастлива. Я боялась только одного – что мне помешают.

Иногда одно слово может прозвучать теплее, чем множество слов.

Быть вместе – значит для нас чувствовать себя так же непринужденно, как в одиночестве, и так же весело, как в обществе.

Уважай себя настолько, чтобы не отдавать всех сил души и сердца тому, кому они не нужны и в ком это вызвало бы только пренебрежение.

Если ваш малыш упертый, настойчивый, своенравный, значит у него сильный характер. Если вы не выдержали и дали ему то, что он хотел, значит, он психологически сильнее. И это замечательно. Теперь самое главное — этот характер не сломать.

Почти за каждым отличником стоит семья, которая ждет от него результатов, пятерок и чтобы «быстрее, выше, сильнее». Отличники – перфекционисты, и часто во взрослой жизни им приходится довольно туго. Они не берутся за то, в чем не уверены на 100%, болезненно переживают любые провалы. А вот бывшие троечники могут подняться, «отряхнуться» и идти дальше. У них все в порядке с самооценкой.

Школа должна научить ребенка общаться, строить отношения, отвечать за свои слова и поступки, решать проблемы, договариваться, распоряжаться временем… Именно это, а не знание таблицы Менделеева, помогает уверенно чувствовать себя во взрослой жизни и на эту самую жизнь себе зарабатывать.

Получать оценки здоровой, гармоничной личности просто неинтересно! Ребенку, у которого нет больного — или подпорченного родителями — самолюбия, вообще на пятерки плевать.

Когда ребенок рыдает над тройкой и всеми силами пытается заполучить хорошую оценку, значит у него очень высокая тревожность. Он боится проигрывать. И воспринимает жизнь как биатлон: вот тут надо проползти, тут пострелять, – это соревнование, и оно жесткое. А детство тем временем проходит мимо.

Навсегда забудьте фразы: «и что нам задали», «неси тетрадь, проверю», «а что остальные получили?», «да я в твои годы…»

Видишь ли, — колдун встал, смотря на меня сверху вниз, — судьба человека не звездами на небе определяется, а его поступками.

У всех моих планов была общая черта: они всегда шли не так, как задумывалось.

Если принцессу не спасают, значит, придется ей выбираться самой.

Разумеется, выходить замуж я не собиралась. Как минимум вот так, без права отказаться.

Безответные чувства способны положить начало темным поступкам. Даже самое доброе сердце, снедаемое неутолимой ревностью, рано или поздно превратится в черную пустоту.

На скомканной простыне, скрючившись, лежала женщина в нейлоновой розовой сорочке. Руки и ноги ее были туго связаны разорванным пододеяльником. Цветастая наволочка на пуховой подушке, покрывавшая её голову, была пробита несколькими пулями, выбитый из подушки пух мягкими снежинками лежал на самотканых половиках.

Внешне она казалась спокойной, только правое веко мелко дрожало. Она вдруг кинулась к комоду, быстро выдвинула маленький верхний ящик, где в потайном месте, в выемке, они с мужем хранили деньги. Сейчас вместо денег там лежал пустой конверт.

Поравнявшись с ничего не подозревавшим Ильёй, Чекан внезапно выдернул из кармана руку с выкидным ножом и молниеносным движением ударил лейтенанта в грудь острым, как бритва, лезвием.

В этот самый момент Илья стремительно схватил его за горло, подмял под себя, и точным выверенным движением свернул ворюге тонкую шею. Бандит от неожиданности даже ничего не успел сообразить, лишь коротко всхрапнул; позвонки хрустнули, и он безвольным кулем распластался на земле.

Илья слышал, как хрупнули кости, и ещё минуту назад целое лицо, с сохранившемся лёгким румянцем на полных щеках, вмиг превратилось в кровавое месиво. От бессилия что-либо предпринять, парень что есть силы вцепился в траву и зло заплакал, кусая обветренные губы.

Мозг Ильи, привыкший на войне к самым опасным и стремительно меняющимся ситуациям, и в этот раз сработал очень чётко: практически неосознанно, на автомате, парень сгруппировался и без звука кувырком полетел с крыши идущего на полном ходу поезда в кромешную тьму внизу.

Не перестаю размышлять: неужели люди – единственные существа на Земле, способные страдать из-за внутренней пустоты? Как, ну вот как, имея кости и мышцы, а еще кровь и органы, я могу чувствовать такую зияющую бездну в груди? Словно там бесконечная пещера, где любой крик будет отдаваться эхом.

Подросткам кажется, взрослые прекрасно разбираются во всем, что делают, но на самом деле мы выбираем наши пути наугад, как и вы.

Иногда нужно перестать спорить, чтобы победить.

Родительские обязанности, к сожалению, достаются без инструкций.

Не знаю почему, но печальные композиции заставляют чувствовать себя лучше. И чем надрывней мелодия, тем лучше я себя ощущаю. Есть что-то одурманивающее в душераздирающих нотах, сродни наркотикам, как мне кажется. По-настоящему вредные, но дающие возможность забыться.

— Записывай все, что хочешь запомнить. Ты удивишься, насколько быстро начинают исчезать воспоминания.

Задыхаясь от ужаса, она поведала о своих подозрениях, о пропавшем барбитале, о снах с мёртвыми родственниками. Её рассказ плавно перетёк в подробности её встречи с Вероникой Бёрч.

Весь ужас был в том, что миссис Палмер не следила за той бутылкой! На её глазах отравили ликёр, а она этого даже не заметила! И что хуже всего — теперь ей нечего сказать по этому поводу ни подругам, ни этому иностранцу…

— Сын, убивающий мать, очень в духе времени, — констатировала Жоржетта и кинула полный презрения взгляд на Антуана. — Разумеется, речь не о нежных растениях.

Гуляя, он добрёл до фуникулёра. Ему показалось, что в кабинке из-за сидений выглядывали ноги. Он вошёл в кабинку и обнаружил бездыханную женщину, лежавшую на полу…

Взгляд выпученных глаз мисс Нортон завис на оконных занавесках. В нём проступали тяжёлые муки мыслительного процесса. Вероника поняла, что вопросы о мужьях — самые сложные для патологических старых дев.

Она ласточкой ринулась вниз, поскользнулась и пересчитала боком около дюжины ступеней. Всё же спустившись, ничего себе не переломав, мисс Нортон села рядом с сестрой и положила руку ей под голову.

Погодите-ка, неужели во мне было больше от смерт- ных, чем от лилит? Мысли крутились и вертелись в го- лове, пока разум пытался переварить услышанное. События вдруг начали развиваться слишком быстро, а мне еще многое предстояло узнать о культуре лилит.

Орион терзался чувством вины из-за какой-то страшной тайны. Интересно, что это могло быть?

Теперь, когда на коже появилась начертанная кро- вью метка, мир, казалось, заиграл более яркими кра- сками, хотя уже сгустились сумерки. Сквозь дубовые листья пробивались лучи солнечного света, в которых парили крошечные крупицы пыли, воздух сделался за- метно теплее. Я пребывала в полнейшем восторге.

Главный вопрос состоял в том, что я потеряю, за- брав у него корону. В голову приходил простой и по- нятный ответ: если бы я стояла во главе Города Ши- пов, мне не пришлось бы беспокоиться о том, кому доверять.

Когда я впервые увидел ее, она была хрупкой и пу- гливой. Неискушенной. А сейчас выглядела так, буд- то хочет оторвать мне голову. Но не смерти боялся я, а выражение ее глаз, в которых плескалась ярость. Да, конечно, ее гнев страшил меня столь сильно, что я едва мог дышать.

– Обещание, данное умирающему, – тихо проговорила Тиган. – Подростковые годы тяжелы даже с родителями. Я взглянула на нее с любопытством. – Похоже, старшие классы и у вас выдались не сказочными. – Ничего такого, что не исправит год психотерапии.

– Зак сегодня сам не свой, – сообщила я. – Как думаешь, почему? Она испуганно вскинула голову. – Кто? – Зак. Он расстроен. Бабуля смотрела на меня странным, отсутствующим взглядом. – Какой Зак?

– Кто бы мог подумать, что до этого дойдет, – сокрушенно проговорила Ба, качая головой. – В каком смысле? Опираясь ладонями о колени, она медленно встала. – Что нам придется запирать двери, как горожанам.

– Наверное, тяжело было отдавать малыша на усыновление. Несколько секунд она молчала, пытаясь взять себя в руки. По щеке скатилась одинокая слеза, черная от туши. – Нет. Ошибаетесь. Было легко. Слишком легко. Я могла бы сочинить, будто сделала это ради ребенка, чтобы дать ему лучшую жизнь в хорошей семье. Вот только это было бы ложью.

Ее голос приобретал форму золотисто-янтарных кубиков, похожих на замороженный мед, – тот же жизнерадостный оранжевый цвет, что и у остальных моих кровных родственников, только более мягкого и глубокого оттенка.

Мой взгляд скользнул по строчкам и остановился на одном из них, подчеркнутом гелевой ручкой дважды: У Меня отмщение и воздаяние, когда поколеблется нога их; ибо близок день погибели их, скоро наступит уготованное для них . Отмщение. Погибель. Уготованное… Волоски на шее встали дыбом.