Рейтинги
Мода — это не только утонченность, эстетика и стиль жизни. Если слепо следовать за популярными идеями и постоянно менять фасоны на новые, можно нарваться на неприятности. Не верите? Рассказываем о том, как мода способна отомстить тем, кто не думает собственной головой.
Повседневность, уродующая тело
«Менины», Диего Веласкес
«— Ухватитесь за что-нибудь покрепче и втяните живот, — распорядилась она. Скарлетт послушно выполнила приказ, вцепившись обеими руками в спинку кровати. Мамушка, поднатужившись, затянула шнуровку, и когда тоненькая, зажатая между пластинок из китового уса талия стала еще тоньше, взгляд ее выразил восхищение и гордость.
— Да уж, такой талии, как у моего ягненочка, поискать! — одобрительно промолвила она. — Попробуй затяни так мисс Сьюлин, она тут же — хлоп в обморок!»
О вреде корсетов, пожалуй, не говорил только ленивый. Они приводили к деформации грудной клетки и внутренних органов. Девочки-аристократки начинали носить этот элемент одежды в самом юном возрасте: например, героине картины Веласкеса «Менины» — затянутой «в рюмочку» инфанте Маргарите Терезе — всего пять лет.
К концу первого десятилетия XX века корсеты носить почти перестали, но оставалась другая проблема — юбки. В это время стэнфордский профессор личной гигиены и женский медицинский консультант Клелиея Дуэль Мошер пыталась доказать своим коллегам-мужчинам и современницам-модницам пользу простой удобной одежды.
«Мошер считала, что в менструальных нарушениях отчасти была виновата мода <...>. Средняя ширина юбки в то время составляла четыре метра. Ее носили без поддержки, поэтому неудивительно, что такая тяжелая одежда могла привести к „гиперемии таза“ и энтероптозу и провисанию мышц живота».
Увы, баланс между женственным силуэтом с пышной юбкой и здоровьем нашли только после Второй мировой войны. И сделал это Кристиан Диор.
«Зажигательные» платья
Загоревшееся платье. Рисунок XIX века
Расскажем еще несколько страшилок.
1861 год: Фэнни Лонгфелло, жена американского поэта и переводчика Генри Лонгфелло, загорелась в собственном доме, зацепив платьем фитиль на столе. Сама Фэнни погибла, а ее муж, пытавшийся спасти женщину, был вынужден до конца жизни носить знаменитую бороду, прикрывающую ожоги на лице.
1867 год: восемнадцатилетняя эрцгерцогиня Матильда Австрийская, испугавшись пришедшего отца, спрятала сигару у себя за спиной. Пламя от искры мгновенно охватило девушку, и она погибла в мучениях.
1871 год: две сводные сестры Оскара Уайльда пришли на праздник по случаю Хэллоуина. Одна из них зацепилась платьем за камин во время танца (на смертоносный тур ее повел сам хозяин дома), вторая пыталась помочь сестре. Обе погибли от ожогов через несколько дней после трагедии, старшей из девушек было всего 24 года.
И это лишь громкие случаи, о которых трубили все газеты. По данным медицинского журнала Lancet, только в 1860 году три тысячи женщин сгорели заживо в своих платьях. А все потому, что мода предписывала «слабому полу» выглядеть еще более хрупко и женственно.
В этом помогали легкие ткани: газ, тюль, тарлатан, муслин. Мягкие и тонкие драпировки стали неотъемлемой частью женского образа еще в начале века и только меняли свои формы и количество. Горели они, как вы понимаете, замечательно.
При этом силуэт формировался с помощью корсета и кринолина, а последний, сделанный из тонкой проволоки и медных заклепок, в случае возгорания действовал, по замечанию одного из журналистов той эпохи, «в точности как дымоход с „нагнетателем“ и „тягой“». Добавьте сюда печное отопление и рожковое освещение — и получите страшную картину, где дом для модницы становится местом, полным опасности. Больше всего от этого страдали балерины, танцевавшие в своих развевающихся платьях буквально под открытым огнем.
К слову, мужчины горели не так часто. Их костюмы из шерсти были менее пожароопасными. И одной из первых, кто пересмотрел ткани, использовавшиеся в женской одежде, стала Коко Шанель.
Неподвижность
Хромая юбка. Фотографии XX века
Шанель, кстати, переработала и спортивную одежду. До начала XX века девочки и женщины, конечно, занимались спортом, но это казалось скорее исключением из правил. Одной из амбассадоров активного образа жизни была Елизавета Баварская, более известная как «императрица Сиси». И, конечно, в ее гардеробе было множество спортивных нарядов. Увы, такое могла позволить себе далеко не каждая.
В основном модные силуэты сковывали движения, а миф о том, что женщины физически слабы и поэтому спорт им недоступен (разве что танцы и верховая езда), только укреплял модельеров в желании заключить своих клиенток в тканевую броню. То, что в кринолине особо не побегаешь, понятно и без экспериментов над людьми. Но их эпоха закончилась, а модницы все равно остались малоподвижными.
Причина в «хромых юбках», а точнее — подвязках, связывавших своих обладательниц в начале XX века. Моду на такую юбку ввела французская актриса Сесиль Сорель, которой во время работы пришлось долго стоять в «изысканной позе».
Но одно дело — кино, а другое — обычная жизнь. «Хромые подвязки» на некоторое время стали модным аксессуаром, в них выходили на митинги суфражистки. Но и проблем с этим элементом одежды оказалось немало: женщины в таких юбках были не способны сами взойти на подножку трамвая.
Случались и трагедии. Так, на ипподроме Шантильи близ Парижа женщина не смогла увернуться от взбесившейся лошади только потому, что юбка сковывала ее движения. А в Нью-Йорке юная Ида Гойетт не смогла переступить через шлюзовые ворота, упала в воду и утонула, прежде чем подоспела помощь.
Почему же все-таки эти юбки носили? И чем они так нравились женщинам? Об этом и многом другом рассказывает специалист по истории моды и текстиля Нэнси Дейл в своей книге.
Мода на болезнь и коварная литература
Смерть от чахотки
«Смерть прекрасной женщины, вне всякого сомнения, является наиболее поэтическим предметом на свете», — писал Эдгар Аллан По. Его собственная жена Вирджиния Клемм умерла от туберкулеза, и в его произведениях часто встречаются погибающие юные женщины, на которых лежит печать чахотки. И их кончина, увы, поэтизируется.
Именно искусство, а особенно литературу, немецкая исследовательница Ульрике Мозер винит в том, что «чахоточная внешность» стала «интересной» в глазах обывателей XIX века, а сама болезнь оказалась модной:
«Укреплявшаяся культура сентиментализма присвоила присущее романтизму увлечение чувствительностью и присовокупила ее к все расширявшемуся списку определяющих женских качеств. <...> Сентиментализм подкреплял извращенное, казалось бы, представление о чахотке в различных литературных, социальных и медицинских дискурсах. Такие работы утверждали культурное представление о болезненности как о явно женском качестве. Чахотка стала одним из основных инструментов, с помощью которых женственность связывалась с такими страданиями, которые считались как духовно, так и нравственно спасительными».
В итоге люди, страдавшие туберкулезом, не только не пытались изолироваться от общества или пресечь первые признаки болезни, но и гордились своим недугом!
«Я кашляю так сильно, как только возможно, но каким-то чудом я от этого не подурнела, а приобрела томный вид, который мне очень к лицу», — писала в своем дневнике художница Мария Башкирцева. Она умерла через четыре года после этой записи, совершенно измученная и равнодушная ко всему вокруг.
Туберкулез стал модным в начале XIX века, и число тех, кто эстетизировал худобу и повышенную нервную чувствительность, росло вплоть до первой трети XX столетия. В этой ситуации, как пишет Мозер, женщины не только становились легкой добычей болезни, но и сама болезнь стала неотъемлемой частью женской идентичности и воспринималась как продукт слабости организма и тонкости ума. Это заблуждение, кстати, надолго затормозило медицину в области изучения туберкулеза как инфекционного заболевания.
О других страшных ошибках общества и врачей, из-за которых погибло множество пациентов, читайте в книге «Безумная медицина».
Истребление животных
Шляпа с чучелом птицы. Фотография XX века
Ну, и напоследок немного о том, какие жертвы во имя моды пришлось принести не только человеку, но и животным. На протяжении веков многие виды оказывались на грани вымирания или были истреблены только из-за того, что имели слишком красивый мех или «удобные» внутренности.
Так, в эпоху корсетов под угрозой исчезновения оказались усатые киты, чьи роговые пластины использовались в качестве жестких ребер изделия. В разной степени опасности были пушные животные, поскольку мех до изобретения синтетических тканей был не только одним из главных утеплителей, но и главных украшений. Например, на гостевую мантию Александры Федоровны (супруги Николая II) ушло около 800 шкурок животных.
Не меньше страдали рептилии и морские млекопитающие, чья кожа шла на отделку аксессуаров. А вот если говорить о неочевидных жертвах, то ими стали птицы.
В начале XX века в моду вошли огромные женские шляпы с чучелами. Ради этого только в 1902 году было убито 192 960 редких цапель. Под горячую руку модниц попали дятлы, сенегальские кукушки, мелкие виды сов, свиристели, колибри и многие другие. Однако убитые животные могли посмертно отомстить своим владелицам, поскольку чучела для сохранности щедро обрабатывались мышьяком.
О том, как человек веками иcтреблял разные виды и как теперь пытается восстановить утраченное, читайте в книге Тима Фланнери «Европа. Естественная история».
На все книги из нашей статьи действует скидка 20% по промокоду ЖУРНАЛ.
