Рейтинги
«Нефартовый» — автобиография известного спортивного комментатора Виктора Гусева. Мы публикуем из нее отрывок.
***
Бесспорный герой моего второго в жизни финала чемпионата мира «Зизу» восемь лет спустя станет антигероем третьего.
Тот матч французов с итальянцами на берлинском Олимпийском стадионе мы комментировали с Николаем Писаревым. Эту арену вряд ли могу сравнить с какой-то из тех, на которых приходилось работать, да и просто бывать. Странное чувство гнетущего величия. Смесь восторга перед мыслью автора — а я не чужд вот такой монументальной архитектуры — и понимание того, какой конечной цели все это должно было послужить по мысли главного злодея современности, принимавшего здесь парад открытия Летних Игр 1939 года.
Поэтому ни лондонский «Уэмбли», ни амстердамская «Арена», ни «Камп Ноу» не произвели на меня такого впечатления. Стоп! На «Камп Ноу» я не был. Ни разу в жизни.
Не поверите, но «футбольный человек», побывавший в Африке и Антарктиде, а также во всех, без исключения, европейских столицах и 62 городах Соединенных Штатов, ни разу не был в Барселоне! Я лишь дважды объехал ее по периметру на пути в Андорру.
Писарев, знаменитый в прошлом спартаковский форвард, ставший затем незаурядным тренером и организатором, конечно же был не первым и не последним моим напарником по репортажам из числа экс-футболистов. На одном из уже забытых Кубков Содружества в спорткомплексе «Олимпийский» работали вместе с Дмитрием Кузнецовым. Кстати, именно с ним, бывшим армейцем, из команды последних чемпионов Советского Союза, мы тогда, в январе 2002 года откомментировали первое появление на глазах столичной публики еще совсем юного Дмитрия Сычева. В том числе его великолепный гол в финале киевскому «Динамо». В присутствии (эх!) 35 тысяч болельщиков. Но это к слову.
Выездную победу в отборочном матче с Израилем принесли (ах, как я «люблю» эту весьма популярную у коллег и якобы шутливую фразу) Виктор Гусев и Сергей Кирьяков. Делил комментаторскую кабину я с ироничным Александром Мостовым, рассудительным Андреем Чернышовым, и не раз — с эрудированным, начитанным и тактичным Алексеем Смертиным. Ну, и, конечно, с Егором Титовым, о работе с которым я уже рассказал раньше.
Возможно, кого-то из звездных партнеров подзабыл, но, к сожалению, в отличие от моего коллеги Андрея Голованова, не веду летопись собственных репортажей. А зря!
Но вот комментировать именно финал большого турнира с какой-то другой футбольной фигурой пока не пришлось. Кроме Писарева.
Николай отчаянно болел за итальянцев. Везет же мне с «беспристрастными» партнерами на главных матчах! Начнем с того, что на комментаторской позиции Николай появился в футболке «Скуадры адзурры». Нет, начнем не с этого, а с того, что перед работой мы по его настоятельной просьбе отправились есть конечно же спагетти.
Признаюсь, я тоже подошел к этой игре не без симпатии. Но к конкретному человеку. Вообще при всей моей уже озвученной любви к московскому «Динамо» я, став журналистом, как-то автоматически перестроился на боление не за команду, а за конкретных людей. В основном за тех, кто отдал футболу уже не один год.
Сегодня, когда футбольный мир восхищается неувядающим долгожителем Джанлуиджи Буффоном, мне даже не верится, что когда-то я комментировал его первый матч за национальную сборную. 29 октября 1997 года в Лужниках 19-летний голкипер в стыковом отборочном матче чемпионата мира с Россией заменил получившего травму Джанлуку Пальюку. Тогда дебютант получил гол в свои ворота от собственного защитника Фабио Каннаваро (при активном участии нашего форварда Сергея Юрана), а я, обыгрывая еще новую для мировой арены фамилию, шутил на тему «буффонады». Ведь для «Буффонище» еще было рановато.
И вот мой, позволю себе наглое, «крестник» в финале невероятно удачного для себя турнира. До решающего матча он пропустил всего один мяч, кстати, снова автогол. Ну, а в финале не справился только с пенальти от Зинедина Зидана.
Впрочем, моменту, когда Зидан влепил головой в грудь Марко Матерацци, предшествовал не только этот 11-метровый, но и весьма странная история.
На всех комментаторских позициях одновременно отключились телемониторы. Так что повтор вошедшей в историю сценки, происшедшей вне эпицентра собственно игровых событий на поле, мы, в отличие от телезрителей, сразу увидеть не смогли. Впоследствии это добавило теме Зидан — Матерацци загадочности. Кто-то даже увидел в ней некую дьявольскую составляющую, выходящую за грань реального. Я сам, вернувшись из Германии, принял участие в создании документального фильма о «голове Зидана». Но уже на решающей стадии большого проекта все планы в одночасье рассыпались в прах. Создалось не лишенное мистики ощущение, что кому-то там не понравились наши вторгавшиеся в область сакрального раскопки. Впрочем, может, просто дело было в деньгах.
Ну, а партнерство с Писаревым началось за год до берлинского финала. Вскоре после того, как летом 2005-го мы неожиданно и для него, и для меня стали игроками одной команды на проекте Первого канала «Большие гонки» во французском курортном местечке Мартиг. Пятикратный чемпион России оказался профессионалом и в отношении к новому для себя делу. Комментаторские заготовки, желание непременно выработать свой, узнаваемый стиль — все это присутствовало с избытком. При том что было совершенно ясно: Николай использует первую же возможность для продолжения карьеры в большом футболе.
Наш первый совместный репортаж еще со старого стадиона «Динамо» поведал о поражении красно-белых от ЦСКА. Впрочем, потом, в марте 2006-го, был и проигранный армейцами «Спартаку» Суперкубок.
Проблема дуэта заключалась вот в чем. Николай физически не мог не брать сторону родного клуба. Соответственно я должен был автоматом, для баланса становиться на другую. Но профессиональная привычка не позволяла отдавать кому-то предпочтение. Вот и получался перекос. Мне звонили возмущенные люди из руководства ЦСКА, цитировали писаревские фразы. Но кто конкретно произносил их в эфире, людей не волновало. И я прекрасно их понимал: репортаж-то был «мой», в котором я, а не гость за все в ответе. Это оборотная сторона такой в общем-то прогрессивной вещи, как приглашение к микрофону бывшего футболиста.
Уже в апреле того же года московское дерби закончилось вничью. Если вернуться в 2005-й, там был «серебряный» для спартаковцев матч против «Локомотива»... Так что даже статистически «антиталисманом» своей родной команды Николай не стал. А вот предметом для добрых (а может, и немного завистливых) шуток — да. Когда на Кубке Первого канала в Израиле я в репортаже представил его как легенду «народной команды», спартаковцы в тель-авивской гостинице встретили Писарева словами: «О! Никита Павлович Симонян пришел!»
Я же улыбаюсь, вспоминая его замечательную какой-то своей непосредственностью фразу в одном из совместных эфиров: «Подача! И мяч снова выбит на угловой. Надо пересдать».
