Рейтинги
Австралийский писатель Питер Кэри — один из трех авторов, которые были дважды удостоены престижной Букеровской премии за свои произведения. Первую награду он получил в 1988 году за роман «Оскар и Люсинда», вторую — в 2001-м за «Истинную историю шайки Келли». «Вдали от дома» — его новая книга. Мы публикуем из нее отрывок.
***
Дэн боготворил Генри Форда донельзя. Коротышка страдал той же болезнью. Поэтому он был рад позволить «Форд Мотор Компани» ковыряться в нашем банковском счете, наших долгах, кредитной истории, а теперь, пока они решали, достаточно ли мы хороши, чтобы стать их официальным дилером, пока нам не давали новых автомобилей, Коротышка ездил на поезде до Балларата и покупал там подержанные машины у Джо Тэкера. Вы бы испугались за Коротышку, увидев, как он входит в паб, который Джо Тэкер называл «своим кабинетом»: все эти обветренные лица, владельцы молочных ферм, спекулянты со скачек, букмекеры, тараканы, выживающие на запахе разлитого пива и бычков сигарет. Я видела это только раз и решила, что его там пришлепнут, моего Коротышку. Он был слишком мал, слишком аккуратен, а его ботинки слишком элегантны, но меня убедили принять и понять, что он был свой в отеле «У Крэйга». Он был странным и непредсказуемым существом, вы и представить не можете: сдержанный и хорошо одетый, он становился безумным зверьком, когда выключали свет. Никто бы не поверил, если бы когда-нибудь узнал или услышал, силы небесные. Его рот.
Итак, я подвезла его на станцию, и припарковала машину, и вышла с ним за руку на платформу, и обернула клетчатый шарф вокруг его шеи, и застегнула его пальто из верблюжьей шерсти. Я поцеловала его. Он поцеловал меня. Возможно, это был не лучший момент говорить то, что я сказала, но я все же сказала это. Мы не должны ждать одобрения «Форда». Мы обойдемся без них. Мы перешли в эру «Настоящего австралийского автомобиля», «Дженерал Моторс Холден». Шла борьба «холдена» против «форда», и «форд» был обречен проиграть. Нужно сказать «Форду», чтобы он заткнулся, добыть дилерство «Холдена» в Бахус-Марше, пока оно еще было доступно.
Коротышка выслушал мое богохульство. Он не спросил, почему я так уверена в получении франшизы «Холдена». Он сказал, что подумает об этом, но, очевидно, ему не терпелось сбежать от моих речей. Он поцеловал меня в глаза и сказал, что любит, но его задело, что я назвала его «нервной Нелли».
Он сел на поезд. Я сначала заехала в кооператив, а затем к мяснику, где люди пытались разузнать, кто я. Они очень хотели доставить товар домой, но я не дала им адрес. Все хотят знать о твоих личных делах.
Я приехала домой, сразу встала под навес. А там пропеллер медным коком отбрасывал блики, словно какой-нибудь мерзкий католический святой. Вообще-то я не собиралась выбрасывать его на свалку, сегодня или когда-то еще, но теперь я забежала внутрь и сорвала пуховое одеяло с нашей брачной постели, и вернулась под навес, где накинула его на крышу «кастомлайна», прикрутив бечевкой через открытые окна. Мой отец продавал овец и скот, и все детство я провела в разъездах от фермы к ферме в сезон урожая. Я привязала одеяло крепко, словно тюк сена.
Вид розового стеганого одеяла сильнее бы огорчил Коротышку, чем грязь на покрышках, но это останется моим женушкиным секретом.
Пропеллер оказался тяжелее, чем я ожидала после того, как муж подкинул его в воздух. Но я бы передвинула его, дюйм за дюймом, по бетонному полу. Конечно, я понятия не имела, как подниму его на крышу. Но если бы меня было так легко привести в уныние, я бы еще оставалась девственницей-невестой. Я так дела не делала — не принимала поражение на старте. Менее чем через полчаса пропеллер уже аккуратно опирался на машину.
В действительности я не надеялась застать мистера Баххубера дома — он был учителем, будний день, — но я вошла в садовые ворота, встала у задней двери и постучала. Никто не ответил. Более воспитанная женщина сдалась бы, но я проскользнула сбоку и — каким потрясением для меня было обнаружить его, глядящего из окна своей спальни.
Мне никогда не приходило в голову, что такой вежливый, приятный человек скрывается от закона. Я подумала только: слава богу.
Он встретил меня у кухонной двери, выбритый и сверкающий, а я так спешила заполучить его помощь, что ему, должно быть, почудилось, будто произошел несчастный случай. Я дала ему бечевку и, как он после мне сказал, он так понял, что это для жгута, и даже когда я привела его под навес, не смотрел в сторону пропеллера.
— Вы не поднимете его? — спросила я.
— Это?
«Что же еще?» — подумала я.
— Вы не могли бы уложить его на крышу?
Он сказал, что может, но не двинулся.
Я спросила, не нужна ли ему помощь.
Нет, не нужна. Он обнял пропеллер, поднял горизонтально и уложил на одеяло, и я увидела, что винт оставил масляное пятно на его одежде, и мне стало стыдно, так что я промолчала об этом.
— Это все, что вы хотели?
— Я сама смогу привязать.
Но он провел длинными пальцами по пропеллеру, словно сам его чистил:
— Знаете, что это за древесина, миссис Бобс?
— Понятия не имею, — сказала я.
— Это клееный белый дуб. Видите, как тесно сжато волокно?
Я взглянула в эти странные немецкие глаза:
— Откуда вы знаете? — спросила я.
Конечно, я была совершенно не в курсе, что мой сосед прославился благодаря викторине. Он знал все, как оказалось: историю Египта и вулканов — и когда он увидел, что я хочу привязать пропеллер, то отверг мою бечевку, и я позволила ему взять собственную веревку — почему нет? — и узнала, что веревки делают из пеньки, хлопка, кокосового волокна, джута или соломы. И признаюсь, это было мило — с какой нежной простотой мы говорили о веревке. Я отошла в сторону и позволила ему закрепить винт.
