Рейтинги
Казалось бы: писатели, культурные люди, а как почитаешь книги некоторых товарищей — такие вещи пишут — мама не горюй! И мы не говорим про детальные описания сцен секса или насилия — черт с ними. Мы сейчас про обсценную лексику (проще говоря, мат) в литературе. Споры о том, оправданно ли ее использование на страницах книг, ведутся с тех пор как непечатная речь появилась на бумаге, и произведения, вошедшие в нашу подборку, неоднократно становились поводом для подобных дискуссий.
Чтобы бранная лексика гармонично вписывалась в текст произведения, нужно обладать определенным талантом и мастерством. Удалось ли это авторам, попавшим в наш список? Решать вам! Представляем вам 7 примечательных книг, которые изобилуют непечатной речью.
«Generation „П“». Виктор Пелевин
Типичные персонажи Пелевина — рекламщики, журналисты, бандиты, таксисты, барыги, наркоманы. Их диалоги, мысли, описания их бытовых сцен формируют канву произведения, посвященного России 90-х. В центре сюжета — история молодого выпускника литинститута Вавилена Татарского, который внезапно обнаруживает в себе талант к сочинению рекламных слоганов и становится профессиональным криэйтором.
Пелевин точно передает речевые особенности героев — типичных представителей своей социальный среды, и, естественно, без обсценной лексики здесь никак не обойтись.
Даже в названии романа, по мнению многих критиков, зашифровано любимое всеми матерное слово, точно описывающее положение дел в России. «Поколение П***ц» — это пропащее поколение 80-х — 90-х, которое, улыбнувшись лету, морю и солнцу, выбрало «Пепси».
«Тропик Рака». Генри Миллер
Скандально-эротическая проза Генри Миллера лишена прелюдий: уже на первой странице романа автор признается в чувствах, если можно так выразиться, к одной из многочисленных любовниц. «Когда я е*у тебя, Таня, я делаю это всерьез и надолго», — пишет Миллер и воздает оду влагалищу своей возлюбленной.
«Тропик Рака» пестрит сценами детально описанного секса — с проститутками, случайными посетительницами питейных заведений, подружками друзей — и все это в Париже конца 20-х годов прошлого века. Критики признали роман крайне непристойным, и долгое время он был запрещен в США. Да и в свободной на нравы Франции продавался, так сказать, «из-под полы».
«Санькя». Захар Прилепин
Изданный более 10 лет назад, роман посвящен юным представителям движения нацболов, членом которого в свое время был и сам Прилепин. Автор рассказывает о жизни подростков-революционеров. Они не боятся выходить на протестные акции в центр столицы и мечтают однажды свергнуть президента.
Герои «СанькИ» — ребята «с района»: они пьют водку, ругаются с «ментами» и не ощущают себя частью семьи и народа. Роман вошел в шорт-листы «Русского Букера» и «Национального Бестселлера», а также был удостоен премии «Ясная Поляна». Театральной адаптацией произведения занимался Кирилл Серебренников.
«Женщины». Чарльз Буковски
Автобиографический роман представителя «грязного реализма» рассказывает о любовных похождениях Генри Чинаски. Сам автор считал, что это лучшая его работа, называя ее «чем-то вроде пошлой комедии». Героини (читайте: «любовницы») Буковски — это слушательницы с поэтических чтений, случайные знакомые с квартирных попоек, посетительницы баров. В эту компанию умудрились затесаться даже юная наркоманка и увлеченная религиозными учениями владелица закусочной, которая считает, что секс возможен только после брака.
«Я знаю, в чем твоя трагедия. У тебя большая пи*да», — говорит Чинаски одной из своих любовниц на первых страницах книги, и этим экзистенциальные размышления героя не ограничиваются. На протяжении всей книги писатель делится с нами своими мыслями об этом мире, об отношениях и женщинах — в весьма грубой, но ироничной форме.
«Москва — Петушки». Венедикт Ерофеев
Еще один вечно пьяный и философствующий герой романа, не особо следящий за своей речью, представлен в знаменитой поэме в прозе Венедикта Ерофеева «Москва — Петушки». Ее герой едет на электричке с Курского вокзала в райские Петушки, чтобы проведать любовницу и сына. Он страдает от похмелья, но это не мешает ему выпивать на каждой станции, потому что «нельзя доверять мнению человека, который еще не успел похмелиться».
Попутно герой Ерофеева рассказывает читателю истории из жизни — о работе бригадиром в группе кабелеукладчиков, о жизни в Орехово-Зуеве в комнате с четырьмя алкашами, о знакомстве с любимой женщиной («Ну так что же, что „сука“? Зато какая гармоническая сука!», — восклицает он). Конечно же, не обходится без разговоров о смысле жизни. В лучших традициях русского застолья Веничка предается размышлениям о своем народе, природе человека, США, музыке, прошлом и будущем.
«Щегол». Донна Тартт
Читатель «Щегла» наблюдает за взрослением Тео Деккера — мальчика, который в 13 лет стал свидетелем теракта в нью-йоркском Метрополитен-музее. Во время взрыва погибла его мама, и подросток вынужден перебраться из мегаполиса в пустынное захолустье в пригороде Лас-Вегаса к отцу-алкоголику и его подружке-наркоманке.
В школе у Тео появляется друг — Борис, сын украинского геолога, который открывает молодому человеку мир дешевого алкоголя, наркотиков, сексуальных экспериментов и мелкого грабежа. Борис учит Тео ругаться на русском языке. «На нем лучше всего материться», — объясняет он.
Донна Тартт мастерски изображает диалоги подростков, описывает сцены наркотических приходов глазами украинского мальчика-эмигранта, а параллельно проводит экскурс в историю искусства. Роман получил несколько литературных премий, в том числе и Пулитцеровскую.
«Голубое сало». Владимир Сорокин
Непечатная речь стала «изюминкой» стиля Сорокина. Из-за откровенных, порой омерзительных сцен и обсценной лексики в романе «Голубое сало» в 2002 году разразился скандал: активисты молодежного движения «Идущие вместе» подали на писателя в суд за распространение порнографии.
Книга Сорокина повествует о группе ученых, которые в 2048 году разводят клонов русских писателей: Достоевского, Толстого, Чехова, Платонова, Набокова, Пастернака, Ахматовой, чтобы из их подкожных отложений получить таинственное вещество — голубое сало, способное сохранять постоянную температуру. Об этом эксперименте читатель узнает из переписки филолога Бориса Глогера, работающего на секретном объекте, со своим китайским любовником — речь героя изобилует новоязом, иностранными заимствованиями и нецензурной лексикой.
