Рейтинги
Автор иллюстраций: Эдмунд Дюлак
Все мы слышали о Шахразаде, более тысячи ночей рассказывающей сказки султану Шахрияру. И легенды прекрасной наложницы, и сама история ее появления во дворце знакомы нам по обработанным и сокращенным детским изданиям. Но так ли просты и целомудренны знаменитые сказки?
Мы решили вспомнить, чем на самом деле является сборник «Тысяча и одна ночь» и какие тайны он скрывает.
Арабские сказки Твердый переплет
Не только арабские сказки
Впервые со сборником восточных сказок европейцы познакомились в начале XVIII века в переводах французского востоковеда Антуана Галлана. Его публикации имели огромный успех и много раз переиздавались. Однако Галлан располагал очень ограниченной версией сборника. Он сам осознавал это, но попытки добыть более полную редакцию не увенчались успехом. И долгое время издателям и читателям приходилось довольствоваться лишь основными историями «Тысячи и одной ночи».
Веком позже были обнаружены другие списки сказок, отличавшиеся по составу и продолжительности ночей. Большинство из них содержало основной, самый древний пласт историй, а разночтения относились уже к более новым произведениям, которые переписчики включали для того, чтобы сборник соответствовал своему названию. Среди наиболее известных копий — «египетская» редакция, найденная в Парижской национальной библиотеке французским ориенталистом Затонбером. Эта версия — один из самых изученных вариантов сказок. Исследователи установили основные этапы ее формирования и выяснили, что в какой-то момент сборник подвергся серьезной литературной обработке и лишился некоторых историй, среди которых были такие жемчужины, как повесть об Аладдине. В Парижской национальной библиотеке было найдено еще несколько вариантов списков, не принадлежащих к «египетской» редакции сборника. Среди них наиболее полной считается рукопись Саббага.
Удивительно, но один из сборников «Тысячи и одной ночи» оказался и в России. После появившихся в Европе публикаций, посвященных арабским сказкам, российский арабист-любитель Давид Гинцбург обратил внимание на рукопись, которая много лет хранилась в его семейной библиотеке. Ею оказался очередной вариант «Тысячи и одной ночи», превосходящий остальные сборники своей полнотой. Именно он в переводе российского филолога Михаила Салье и знаком русскоговорящим читателям.
Помимо различных списков, литературоведов и читателей интересовал и состав сборника. Многие исследователи выступали за то, что все истории «Тысяча и одной ночи» — арабские, однако сегодня с уверенностью можно утверждать, что там есть индийские, иранские, месопотамские и египетские сказки.
Разное количество ночей
Как мы уже говорили, в различных вариантах сборника единым является лишь самый древний пласт сказок. В остальном же авторам копий приходилось «добирать» нужное количество историй и растягивать их на большее количество ночей. Салье пишет не только о коротких сказках с национальным колоритом, но и о подобии рыцарских романов, появившихся на средневековом Востоке.
Но, как бы ни старались переписчики, количество ночей часто не соответствовало заявленному. Так, даже в «совершенной», по мнению Салье, рукописи Гинзбурга отсутствуют 202 и 261 ночи. Однако на полноту сборника это не влияет. Каждый вечер прекрасная рассказчица заканчивает сказку, которую не успела завершить предыдущей ночью, — и начинает следующую. По истечении этого срока она приходит к своему повелителю с тремя детьми, рожденными за время совместных ночных чтений. У нее закончились истории, но она просит пощадить ее. Однако царь признается, что помиловал ее куда раньше, потому что Шахразада «целомудренна, чиста, благородна и богобоязненна».
Недетские истории
Сказки любой народности можно обвинить в том, что они затрагивают темы, совершенно неподходящие для современных детей. В прошлом секс, кровь, война, обман — обычные моменты для историй, призванных подготовить слушателя ко взрослой жизни. Войны в «Тысяче и одной ночи», как ни странно, мало, а вот любовных сцен, да еще и с подробным описанием, — достаточно. Начнем с истории самого царя Шахрияра, который убивает первую жену за измены, а дальше решает мстить всем женщинам, беря в жены девственниц и предавая их казни на следующее утро после брачной ночи.
Есть сказки, в которых эротические сцены занимают значительную часть истории. Так, десять ночей Шахразада рассказывает Шахрияру о носильщике:
«И женщина взяла чашу и выпила ее и сошла с ложа к своей сестре, и они не переставали (и носильщик меж ними) пить, плясать и смеяться и петь и произносить стихи и строфы, и носильщик стал с ними возиться, целоваться, и кусаться, и гладил, и щипал, и хватал, и повесничал, а они — одна его покормит, другая ударит, та даст пощечину, а эта поднесет ему цветы. И он проводил с ними время приятнейшим образом и сидел словно в раю среди большеглазых гурий».
Также удивительной чертой сказок, по мнению Салье, стало уважение к женщине. В наименее переработанной рукописи Гинзбурга много второстепенных положительных героинь, занимающих активную позицию.
Религиозный текст
Несмотря на эротизм произведения, исследователи считают, что в становлении современного сборника «Тысячи и одной ночи» важную ролю сыграл Коран и сочинения, связанные с его толкованием. Этот пласт текстов — один из самых древних.
Коран нередко упоминается на страницах сказок, и знакомство с ним является маркером положительных персонажей. Герои вставляют цитаты из Учения в свою речь, а самым уважаемым второстепенным персонажем является законовед — человек, отвечающий за толкование священной книги мусульман.
Зеркало арабской ментальности
Исследователи считают, что сборник, особенно вариант Гинзбурга, отражает менталитет людей эпохи расцвета Арабского халифата.
Во-первых, эти истории отличает внимание к «предпринимательской» жилке героев. Персонажи не просто побеждают дракона в конце и получают за это мешок золота, замок или половину царства. Нередко они обретают богатство в середине повествования и распоряжаются им с «умом». Положительные персонажи-купцы — реалии Арабского халифата, где важной частью жизни была торговля.
Еще одной интересной чертой сказок оказались конфликты, на почве которых закручивается сюжет. В европейских легендах магические истории, семейные или военные столкновения выходят на первый план, и зачинщиками разногласий нередко становятся ведьмы, тролли, великаны или правители соседних царств. Иногда фабулы смешиваются, и волшебные или царственные родственники мстят или помогают основным персонажам. Что же до арабских легенд, то в них около трети сюжетов строится на социальных разногласиях между представителями разных слоев и профессий, а сверхъестественное начало имеет лишь каждая пятая история, что также характерно для общества с развивающейся торговлей и низкой социальной защитой.
Третьей интересной чертой сборника стал его язык. Наиболее древний пласт сказок «Тысячи и одной ночи» отличают классическое арабское наречие, которое мало поменялось со временем, и высокий стиль повествования. Что же касается авантюрных и плутовских рассказов, то в оригинале они пестрят просторечиями и даже грубостями. В европейских легендах такое смешение — большая редкость. В ранних изданиях народные сказки обычно перерабатывались и теряли свой языковой колорит.
Таким образом, благодаря сборнику нам известно, как жило восточное общество и как разговаривали представители разных его слоев в разные эпохи.
