Рейтинги
Мы публикуем отрывок из психологического триллера современной немецкой писательницы Клаудии Пульфюрст «Сестры лжи».
На холодильнике висела новая фотография. Точнее говоря, фотография, сделанная в прошлом году, но которой еще вчера там не было. Сара пристально вглядывалась в лицо своей сестры. Казалось, светлые волосы развевались вокруг головы Катарины словно нимб, а на заднем плане красное вечернее солнце прожгло дыру в море. Кэт состроила хитрую рожицу. Руки подняла к ушам, показывая пальцами знак мира.
Осенние каникулы. В прошлом году на пляже в городе Ретимно на греческом острове Крит. Мама забронировала две недели отдыха в пятизвездочном отеле. Эта поездка была наградой Кэт за успешное окончание курса обучения за границей.
Сара закрыла глаза, и перед ее мысленным взором снова возникли чудесные картины: родина Зевса, жара, набегающие на пляж волны с шапками белоснежной пены, пронзительные крики чаек, запах масла для загара. Катарина всегда пользовалась ореховым маслом, так как ей очень нравился его аромат. Даже если у него и не было никакого солнцезащитного фактора.
Катарина всегда пользуется ореховым маслом, — поправила себя Сара. — Настоящее время, а не прошедшее. Я должна следить за тем, что думаю и что говорю. В противном случае они из всего устроят мне западню.
Сара опустила ложечку в миску, стоявшую перед ней, и оторвала взгляд от фотографии. Кукурузные хлопья, которыми был набит ее рот, разбухали все больше и больше.
Она слышала, как мама громыхала на верхнем этаже. Уже несколько дней ее мать избегала находиться по утрам на кухне, пока Сара завтракала. Когда она решилась наконец проглотить полупережеванные хлопья, ей показалось, что те вот-вот застрянут у нее в глотке как ком. А что, если она задохнется? Спустилась бы ее мама своевременно вниз, чтобы помочь ей? Или она появилась бы здесь только тогда, когда уже стало бы слишком поздно и когда ее дочь была бы мертва? Вероятно, она всего лишь скривила бы лицо и для проформы вызвала «Скорую помощь». Впрочем, кукурузные хлопья нашли дорогу в желудок.
Снаружи ярко светило слепящее солнце, и даже сквозь закрытое окно можно было слышать веселый щебет птиц. Сара протерла глаза. Вот уже неделю она почти не спала по ночам и вполне привыкла к тому, что в первой половине дня усталость наваливалась на нее во время какого-либо скучного урока — но чаще всего тогда, когда это было совсем не к месту, например когда учитель задавал какой-нибудь чрезвычайно важный вопрос и выжидательно смотрел на класс.
Взгляд Сары, словно им кто-то управлял, вновь обратился на фотографию, сделанную во время отдыха. Казалось, что Кэт подмигивает ей. Собственно говоря, Сара не собиралась ломать голову над тем, почему мама повесила сюда эту фотографию. Точно напротив того места, где она обычно сидела, так что во время еды ее взгляд неизбежно должен был упасть на портрет старшей сестры.
На улице стало тихо. Словно что-то мрачное напугало маленьких птичек. Грохот над ее головой тоже прекратился. Казалось, что утро затаило дыхание, и только кухонные часы продолжали слишком громко тикать.
Когда резко зазвонил дверной звонок, Сара вздрогнула. С тихим плеском ложечка упала в наполовину полную миску с кукурузными хлопьями. Сара бросила взгляд в сторону коридора, а затем посмотрела на потолок. Неужели мама не собиралась спускаться вниз, чтобы открыть дверь? Очевидно, она надеялась, что посетитель уйдет, если в доме будет тихо, но, как оказалось, напрасно. В дверь позвонили еще раз, и теперь ее мать поспешно спустилась по лестнице вниз и прошла по коридору в прихожую. Сара посмотрела на фотографию своей старшей сестры, а потом на кухонную дверь. До нее донеслись голоса. Мужчины и женщины. И она знала обоих.
Что им тут снова понадобилось? Так рано утром?
Мама что-то пробормотала в ответ на приветствие, потом шаги приблизились, и кухонная дверь распахнулась. Вместо двух уже знакомых полицейских явились трое. Маленький толстяк с густыми усами пришел в их дом впервые.
— Доброе утро, Сара.
Женщина явно ожидала ответа, но рот Сары остался закрытым. У нее неожиданно пересохло в горле, и ей пришлось дважды сглотнуть и схватить чашку с едва теплым какао.
Эта сцена походила на сцены в современных театральных постановках. Пятеро молчаливых людей с усталыми лицами на кухне, где царил образцовый порядок. Казалось, что изнеможение навалилось на них, как тяжелое, мокрое пальто, не позволяющее вздохнуть полной грудью. Сара даже подумала, что время, вероятно, и вовсе остановилось.
Гнетущую тишину разорвала следующая фраза женщины.
— Мы должны еще раз допросить вашу дочь.
Почему вы хотите допросить моего ребенка? Вы все еще верите в то, что она имеет какое-то отношение к исчезновению своей сестры? Сара молча убрала локти со стола и скрестила пальцы, положив руки на колени. Никто не должен видеть, как сильно она нервничала. После некоторых колебаний мама кивнула.
— В отделении полиции. — Женщина-полицейский с короткими черными волосами, поджав губы, строго смотрела на Сару. Ее глаза сверкнули.
