«Но я не забыл, что завещано мне / Воскреснуть. Вернуться в Россию — стихами»
Георгий Иванов (1894 — 1958) стоит в ряду крупнейших литераторов Серебряного века. Однажды встретившись с Николаем Гумилёвым, он поддержал развитие акмеизма и, судя по различным мемуарам и письмам, надолго стал другом знаменитого поэта. Был знаком с Александром Блоком, Осипом Мандельштамом, Николаем Клюевым и Георгием Адамовичем. Испытал на себе влияние их творчества, да и сам серьезно повлиял на произведения многих своих современников, которые превозносили Иванова-поэта, но довольно часто критиковали Иванова-прозаика. Воспоминания «Петербургские зимы» — за непоследовательность и смешение реальных фактов с мифами, поэму в прозе «Распад атома» — за страшные детали, которыми изобилует текст. И все же, читатели признавали безусловный талант писателя.
Георгий Иванов не принял Октябрьскую революцию и был вынужден уехать из страны. Долгое время произведения автора не допускались к печати в СССР, и полноценные сборники его текстов начали выходить лишь на закате Перестройки. В наше время вновь возник бурный интерес к жизни и творчеству этого замечательного поэта и прозаика.
| Говорят, тонущий в последнюю минуту забывает страх, перестает задыхаться. Ему вдруг становится легко, свободно, блаженно. И, теряя сознание, он идет на дно, улыбаясь. К 1920-му году Петербург тонул уже почти блаженно. «Петербургские зимы» |
| Сталкиваясь с разными кругами «богемы», делаешь странное открытие. Талантливых и тонких людей — встречаешь больше всего среди ее подонков. «Петербургские зимы» |
| За полгода до смерти Гумилев сказал мне: «В сущности, я неудачник». И еще: «Как я завидую кирпичикам в стене — лежат, прижавшись друг к другу, а я так одинок». «Китайские тени» |
| В 1919 году, в эпоху увлечения электрификацией и другими великими планами, один поэт предложил советскому правительству проект объединения столиц в одну. Проект был прост. Запретить в Петербурге и Москве строить дома иначе, как по линии Николаевской железной дороги. Через десять лет, по расчету изобретателя, оба города должны соединиться в один — Петросква, с центральной улицей — Куз-невский мос-пект. Проект не удалось провести в жизнь из-за пустяка: ни в Петербурге, ни в Москве никто ничего не строил — все ломали. «Петербургские зимы» |
| С годами убывающую уверенность в себе стала сменять уверенность в человеческой глупости. «Китайские тени» |
| Это наша неповторимая жизнь. Когда-нибудь, через сто лет, о нас напишут поэму, но там будут только звонкие рифмы и ложь. Правда здесь. Правда этот день, этот час, это ускользающее мгновение. «Распад атома» |
| Поговорив с Мандельштамом час, — нельзя его не обидеть, так же, как нельзя не рассмешить. Часто одно и то же сначала рассмешит его, потом обидит. Или — наоборот. «Петербургские зимы» |
| Есть воспоминания, как сны. Есть сны — как воспоминания. И когда думаешь о бывшем "так недавно и так бесконечно давно, иногда не знаешь, — где воспоминания, где сны. «Петербургские зимы» |
| Русский читатель никогда не был и, даст Бог, никогда не будет холодным эстетом, равнодушным «ценителем прекрасного», которому мало дела до личности поэта. Любя стихи, мы тем самым любим их создателя — стремимся понять, разгадать, если надо, — оправдать его. «Петербургские зимы» |
| Но я не забыл, что завещано мне / Воскреснуть. Вернуться в Россию — стихами.
|