Знаменитый советский писатель и журналист о войне, профессии и любви
Судьба Ильи Эренбурга (1881 — 1967) похожа на остросюжетный приключенческий роман, в котором было все: слава, признание, знакомство с выдающимися деятелями прошлого века, войны, награды, эмиграция, возвращение на родину и работа, много работы.
Именно Эренбург написал знаменитый плутовской роман «Необычайные похождения Хулио Хуренито и его учеников», без которого не было бы «12 стульев» Ильфа и Петрова, участвовал в создании знаменитой «Черной книги», а также был автором повести «Оттепель», чье название стало символом целой эпохи.
| Жизнь не шоссе, а искусство и приподымает человека и часто уводит его в сторону. «Люди. Годы. Жизнь» |
| В течение многих веков религия честно исполняла свою роль разрядителя человеческих эмоций. Для этого она вырастила искусство и теперь умирает от конкуренции собственного детеныша. «Необычайные похождения Хулио Хуренито и его учеников» |
| Все министры, даже будущие, каялись и обещали, будучи министрами, министрами не быть. «Необычайные похождения Хулио Хуренито и его учеников» |
| У нас есть прекрасные поэты, и гордиться можем мы многими именами. На пышный бал мы пойдем с Бальмонтом, на ученый диспут — с Вячеславом Ивановым, на ведьмовский шабаш — с Сологубом. С Блоком мы никуда не пойдем. «Портреты русских поэтов» |
| Теперь все кричат об искусстве и никто его не любит — такая эпоха. «Оттепель» |
| Должно быть, чем больше любишь человека, тем труднее его понять... «Оттепель» |
| Если у тебя нет часов, ты можешь слушать, как шумит дождь, потому что дождя у тебя не отнимут никакие книги, и улыбки они не отнимут, и греха не отнимут, и не отнимут они любви. «Бурная жизнь Лазика Ройтшванеца» |
| Я не верю людям, которые говорят, что им безразличны события. Я верю Гойе. Он работал много лет, был прекрасным портретистом английской школы. А потом над Испанией пронеслась буря. Только тогда он действительно родился. Ему было в ту пору пятьдесят пять лет. Он пережил войну, он написал расстрел повстанцев, сделал офорты, которые мне мерещились в годы оккупации. Я знал, как погибнет Леонтина, я был знаком с палачами Лео — их показал мне Гойя... Я не хочу быть драпировщиком в доме Пино и не хочу подавать партизан в духе батальных полотен Версаля — чем больше, чем роскошнее, тем лучше платят... Я хочу сказать о человеке языком живописи. Но как выразить правду, не изменив искусству? «Буря» |
| Писателю трудно работать в газете: он думает, что он — игрок, а он только карта. «Люди. Годы. Жизнь» |
| Хуже всего — оказаться у себя дома чужим человеком... «Люди. Годы. Жизнь»
|