В конце концов неважно, чего я достиг в жизни, — важно, что я каждую минуту жил
Он родился в «год литературных гениев» вместе с Платоновым, Набоковым, Хемингуэем, Борхесом и другими знаковыми писателями XX века. В СССР Юрий Олеша был одним из самых известных литераторов 1920-х. Произведение, которое принесло ему всесоюзную славу — романтическую сказку «Три толстяка», — он написал в 1924-м, молодому автору на тот момент было всего лишь 25 лет. Позже вышел роман «Зависть» и знаменитые пьесы.
К сожалению, революционный романтизм и оптимизм 20-х стал не нужен в страшных 30-х годах. Юрий Карлович так и не смог найти себе место в сталинском искусстве, писал все меньше и меньше, почти не публиковался. «Он создавал арки и не мог сомкнуть их своды», — сказал как-то о нем Виктор Шкловский.
О его огромном литературном даре, который, конечно же, никуда не делся, свидетельствуют многочисленные дневниковые записи и книга «Ни дня без строчки», вышедшая уже после смерти автора.
| Я мало что знаю о жизни. Мне больше всего нравится, что в ней есть звери, большие и маленькие, что в ней есть звёзды, выпукло и сверкающе смотрящие на меня с ясного неба, что в ней есть деревья, прекрасные, как картины, и ещё многое и многое. «Ни дня без строчки» |
| В конце концов неважно, чего я достиг в жизни, — важно, что я каждую минуту жил. «Ни дня без строчки» |
| Есть очень хорошее средство от страха: заснуть. Особенно рекомендуется натянуть на голову одеяло. «Три толстяка» |
| Пожалуй, гордость — одно из главных переживаний юности... «Ни дня без строчки» |
| Одно из ощущений старения — это то ощущение, когда не чувствуешь в себе ростков будущего. Они всегда чувствовались; то один, то другой вырастали, начинали давать цвет, запах. Теперь их совсем нет. Во мне исчезло будущее! «Ни дня без строчки» |
| Человек в минуты волнения порой не замечает таких обстоятельств, которые, как говорят взрослые, бьют в глаза. «Три толстяка» |
| Жизнь человеческая ничтожна. Грозно движение миров. Когда я поселился здесь, солнечный заяц в два часа дня сидел на косяке двери. Прошло тридцать шесть дней. Заяц перепрыгнул в другую комнату. Земля прошла очередную часть пути. Солнечный зайчик, детская игрушка, напоминает нам о вечности. «Зависть» |
| Бывают такие замарашки: сперва не удостоишь их взглядом, а потом, присмотревшись внимательнее, видишь, что такая замарашка милей принцессы, тем более что принцессы иногда превращаются в лягушек или, наоборот, лягушки превращаются в принцесс. «Три толстяка» |
| В Европе одаренному человеку большой простор для достижения славы. Там любят чужую славу. Пожалуйста, сделай только что-нибудь замечательное, и тебя подхватят под руки, поведут на дорогу славы... У нас нет пути для индивидуального достижения успеха. «Зависть. Рассказы» |
| Ужасна изжога зависти. Как тяжело завидовать! Зависть сдавливает горло спазмой, выдавливает глаза из орбит. «Зависть» |
| Выдумка — это возлюбленная разума. «Зависть» |
| Конец эпохи, переходное время, требует своих легенд и сказок. «Зависть» |
| Летательная машина похожа теперь на тяжелую рыбу. Как быстро авиация стала промышленностью. «Зависть» |
| Что может быть более радостного, чем делиться прекрасным! «Ни дня без строчки» |
| Современные прозаические вещи могут иметь соответствующую современной психике ценность только тогда, когда они написаны в один присест. Размышление или воспоминание в двадцать или тридцать строк — максимально в сто, скажем, строк — это и есть современный роман. Большие книги читаются сейчас в перерывах — в метро, даже на его эскалаторах, — для чего ж тогда книге быть большой? Я не могу представить долгого читателя — на весь вечер. «Ю. К. Олеша. Избранное» |