Дарья Дезомбре — имя в литературном мире новое. Но ее дебютный роман произвел большое впечатление на поклонников мистического детектива. Литературный блокбастер «Призрак Небесного Иерусалима» уже справедливо назван «самым громким дебютом 2014 года».
— Критики сравнивают детектив Дезомбре с хитами Дэна Брауна. Дарья Дезомбре ворвалась на литературную сцену неожиданно, стремительно, решительно. Сегодня мы хотим познакомить вас с новым автором издательства «Эксмо», роман которого стал суперпопулярным фактически сразу же после выхода из печати.
— «Призрак Небесного Иерусалима» — это первая книга? Или у Вас уже был опыт литературной деятельности?
— Книжка пока первая и единственная. А опыт деятельности имеется любой, кроме литературного: переводческий, педагогический, маркетинговый, рекламный, сценарный...
— Как Вы попали в поле зрения редакции самого крупного российского издательства — «Эксмо»?
— Честно? По блату. Киноблату. «Небесный Иерусалим» поначалу был основой для полнометражного фильма. Производство — натурные съемки, да еще в центре Москвы, — стоило очень дорого. Продюсер Юрий Мороз предложил мне покамест написать на основе сценария роман, чтобы защитить права на историю. А когда роман был готов, свел меня с чудесным человеком — Натаном Яковлевичем Заблоцкисом, литературным агентом Александры Марининой. И — понеслось.
— За Вашими плечами довольно насыщенная творческая и профессиональная биография. Не могли бы Вы рассказать, чем занимались до того, как посвятили себя литературе?
— Не могу сказать, что «посвятила себя литературе». Пока я посвящаю себя в большей степени сценаристике. Но и это — результат только последних семи лет. До этого я окончила иняз в Питере (испанское отделение), потом МВА в Париже, замешенный на маркетинге в области моды (L’Institut Français de la Mode), заведение весьма престижное, после которого меня сразу пригласили работать в ювелирный дом на Вандомской площади. Где я вскоре стала руководить третьим после Картье и Шопара рекламным бюджетом. Это было время ярких экспериментов (ювелирный дом стоял на грани разорения, правильная рекламная политика призвана была «поднять его с колен») и работы с интереснейшими людьми... А потом моему мужу предложили пост в Брюсселе, и я, верной декабристкой, отправилась за ним.
— Что заставило Вас заняться литературой?
— Брюссель, город, по большому счету, глубоко провинциальный, стал достаточно жестким переходом после сверкающего огнями Парижа. Гламурные вечеринки сменились беременностью. Родив дочь, я начала ходить по собеседованиям. Результат был неизменен: Вы для нас слишком квалифицированны, говорили мне. Брюссель — это Вам не Париж с Нью-Йорком. У нас нет индустрии люкса, а предложить Вам быть директором бутика того же Картье мы не можем — Вы заскучаете и уйдете, а нам придется искать нового директора. Сплошная морока. Так, от безработицы, я и начала писать сценарии. Сначала — в стол. Потом из этого потихоньку начало что-то получаться.
— Как Вы думаете, у литературы есть будущее? Или ее постепенно вытеснят другие, более эффектные виды искусств, например кино в новом объемном формате?
— Ответ на оба вопроса — да. У литературы есть будущее, потому что кино — это не аналог литературы, задействованы совсем другие механизмы и воздействия, и обработки полученной информации. Но и кино в 3D, и разнообразие все более впечатляющих компьютерных игр вытесняют литературу просто потому, что занимают свободное время, которое раньше человек проводил с книжкой в руках.
— Помимо прозаических произведений, Вы еще пишете сценарии. Можно ли увидеть фильмы, в создании которых Вы принимали участие?
— Увидеть-то можно, достаточно погуглить. Но стоит ли? Ведь конечный результат в 90% случаев крайне далек от основы — сценария. Как сказала мне однажды прекрасный прозаик Мария Степнова, когда я спросила, смотрит ли она фильмы по своим сценариям: «Что Вы, Дашенька, я столько не выпью...». Вот, это примерно, я думаю, общее отношение авторов сценария к вышедшим фильмам. Хотя, конечно, бывают и приятные исключения.
— Как Вы «нащупали» столь захватывающий сюжет?
— У сценариста, знаете, уже натренированный мозг — он везде ищет основы для историй. Насколько я помню, первый толчок дала скучная статья на тему древнерусской архитектуры.
— Древний манускрипт о мытарствах Феодоры, который фигурирует в романе, — это реальный или выдуманный документ?
— Реальный, конечно. Такого мне не придумать — фантазии не хватит.
— Не планируется ли экранизация романа «Призрак Небесного Иерусалима»?
— Очень на нее рассчитываю, но не знаю, подходящее ли теперь время для таких съемок? Да и снимают в России для большого экрана сейчас исключительно комедии. А «Небесный Иерусалим», прямо скажем, совсем не комедийная история.
— Что Вы сами читаете?
— Времени на чтение остается немного. Поэтому читаю я очень выборочно. На русском — в основном мемуаристику. На французском и английском — беллетристику.
— Как Вы считаете, у Москвы действительно есть какое-то высшее предназначение?
— Не знаю, как «высшее», но у столицы любого государства действительно есть некое предназначение. Служить примером: и в плане правильной организации жизни, и в культурной составляющей. От нее, в идеале, должен исходить некий положительный заряд, расшевеливающий провинцию. Вдохновляющий ее, если хотите. Не знаю, выполняет ли Москва сейчас эту функцию и правильный ли «заряд» отправляет в провинцию?
— Контрастная пара: скромница Маша Каравай и опытный следователь Андрей. Откуда она взялась? Вы ее списали с кого-то?
— Нет, они придумались сами. Сначала Маша. И стало ясно, что партнер должен быть ее противоположностью, так интереснее, больше возможностей для развития драмы, внутреннего конфликта.
— У Вас в романе очень много убийств. Это как-то не очень сочетается с представлением о женщине-писателе. Не хотелось ли Вам написать что-нибудь полегче? Мелодраму, например?
— Очень хотелось бы. Только не чистую мелодраму — такого я не умею, да и сама не читаю. Скорее, семейную сагу.
— Ждать ли нам продолжения «Призрака Небесного Иерусалима»?
— Ждать, однозначно. По крайней мере, в количестве двух романов.
— Вы давно живете в Европе. Скажите, а что читают на Западе? И читают ли вообще?
— Читают разное, как и здесь: кто-то серьезную литературу, кто-то беллетристику. Думаю, мы сейчас сравнялись с европейцами в количестве потребляемого чтива (а раньше их, безусловно, превосходили).
— Выход крипторомана Дэна Брауна в свое время возмутил общественность. Какую реакцию Вы ждете от публики после выхода «Призрака Небесного Иерусалима»?
— «Небесный Иерусалим» — мой первый роман. Поэтому предугадать реакцию публики мне сложновато. Думаю, на этот вопрос намного лучше меня смогут ответить профессионалы издательского дела, работающие в «Эксмо».