10 цитат обладателя «Большой книги»
Литературный дебют Леонида Юзефовича состоялся в 1977 году, кода в пермском журнале «Урал» появилась повесть «Обручение с вольностью». Печатался Юзефович и в 80-х, а в начале 90-х даже выпустил один из самых известных своих романов — «Самодержец пустыни». Однако настоящая слава пришла к писателю только после публикации серии детективов о сыщике Иване Путилине. Это повлекло за собой и интерес критиков к уже выпущенным книгам.
Сегодня Леонид Юзефович — дважды лауреат премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга», в 2015 году обе награды он получил за документальный роман «Зимняя дорога».
Мы отобрали 10 цитат из книг знаменитого писателя:
|
Люди больше похожи на своё время, чем на своих родителей. («Журавли и карлики»)
|
|
Я исправил имевшиеся в первом издании ошибки, но наверняка допустил другие, потому что не ошибаются лишь те, кто повторяет обще известное. («Самодержец пустыни»)
|
|
...Когда сильные чувства пережиты вместе с множеством других людей, лишь банальности могут выразить их сколько-нибудь верно. («Зимняя дорога»)
|
|
Мало кто способен по достоинству оценить младшего товарища, когда тот вдруг совершает головокружительную карьеру. Подобный взлет всегда кажется незаслуженным и несправедливым. («Самодержец пустыни»)
|
|
Восток должен столкнуться с Западом. Культура белой расы, приведшая европейские народы к революции, сопровождавшаяся веками всеобщей нивелировки, упадком аристократии и прочая, подлежит распаду и замене желтой, восточной культурой, которая образовалась три тысячи лет назад и до сих пор сохраняется в неприкосновенности. («Самодержец пустыни»)
|
|
Смотри смело в глаза смерти и старайся понять её, тогда она не покажется ужасной. («Зимняя дорога»)
|
|
Человек параноического склада рассматривает себя как единственно живого, существующего в окружении фантомов, по отношению к которым позволено всё, поскольку они есть лишь эманация неких сил и начал, а не такие же люди, как он сам. Этот тип личности характерен не столько для тиранов патриархального, толка, пусть даже самых кровавых, сколько для творцов тотальных утопий. («Самодержец пустыни»)
|
|
Кто-то из тогдашних остроумцев заметил, что, когда какой-нибудь город занимают красные, скоро в нем исчезают все продукты, кроме селёдки и чёрного хлеба, но расцветают все искусства; когда приходят белые — продукты появляются, зато из искусств остаётся один канкан. («Зимняя дорога»)
|
|
На пороге тех мест, о которых мечтаешь всю жизнь, предчувствия бывают острее, чем где бы то ни было. («Журавли и карлики»)
|
|
...Таково уж свойство настоящего большого террора, что он прежде всего парализует желание бороться за свою жизнь, а затем — даже и за честь. («Самодержец пустыни»)
|