«И вот сим мифом заплясали в коки-маки! Они пошли уже всем дядинским кругоераком заплясали перед большим-антинским запрозаком; ну, чтобы вы хотели – танцуйте как бы вы хотели».
В неоконченном романе «Ленд-лизовские» Василий Аксенов рассказывает о своем военном детстве и романтическом побеге из него
">
Почти Хлебников
«И вот сим мифом заплясали в коки-маки! Они пошли уже всем дядинским кругоераком заплясали перед большим-антинским запрозаком; ну, чтобы вы хотели – танцуйте как бы вы хотели».
В неоконченном романе «Ленд-лизовские» Василий Аксенов рассказывает о своем военном детстве и романтическом побеге из него
Этот роман был обнаружен в компьютере писателя его сыном, текст оказался готов примерно на две трети. Долгие годы Аксенов отсекал все предложения написать мемуары, объясняя, что «любая страница художественного текста — это попытка удержать или вернуть пролетающее и ускользающее мгновение». То есть, говорил, по сути, Аксенов, каждый из 25 его романов отчасти автобиографичен.
И все же на излете жизни он решился взяться за вроде бы «лобовую» автобиографическую прозу. Возможно, чтобы вернуть исторический долг союзникам, помощь которых Союзу во время Второй мировой войны замалчивалась и приуменьшалась. Тем не менее «Ленд-лизовские» — текст документальный лишь отчасти, хотя Аксенов действительно описал здесь неуютное военное детство.
Подробно и страшно рассказал, как его, сына арестованных партийных работников Павла Васильевича и «Жени Гинз», чудом удалось вывезти из детдома для «вражеских» детей, где большую часть времени пятилетний Акси-Вакси (так зовут главного героя) проводил «в подкоечном царстве» — под кроватями. Акси-Вакси переехал к родственникам в Казань, жизнь там тоже оказалась вполне брутальной. Злые драки шпаны, когда могли и «финкарем пощекотать», постоянная борьба за власть и невидимые взрослым привилегии, смертный голод, наступивший во время войны. Аксеновские описания супов военного времени — в воде одного плавают кусочки капусты, другой наполовину состоит из земли — следует читать перед обедом сегодняшним капризным детям.
Повествование о нищем быте, внезапных просверках лендлизовской тушенки, военных танцульках в парке, фильмах, просмотренных мальчишками с деревьев, прерывается болезненными воспоминаниями о том, как после ареста родителей Акси-Вакси увезла из родного дома опермашина. Как потом он все-таки свиделся с заключенным отцом и сейчас же попросил «покатать его на верблюде». Отец под пристальными взглядами охранников посадил сына на плечи и вразвалку пошел по кабинету, изображая верблюда.
Но Аксенов не был бы Аксеновым, ограничься он лишь натуралистическими подробностями. Реализм этой из сегодняшней перспективы совершенно невыносимой жизни внезапно разрывается как бумажное полотно; Аксенов протыкает карандашом дырку и отправляет читателя в волшебный театр. Во второй части романа подросший Акси-Вакси пускается в плавание на катере «Знаменательный» Краснознаменной Волжско-Каспийской речной флотилии к бухте «Острова-99», чтобы присоединиться к флотилии кораблей лендлиза. Разворачиваются сказочные морские битвы с врагами лендлиза, разыгрываются первые влюбленности, начинает пританцовывать и язык (см. цитату), и в конце концов делается ясно как день: писательский дар Аксенова нелинейного свойства, скучно ему было просто вспоминать и описывать реальные события, и на краю этого вроде бы документального романа примостились фантазия и литературный эксперимент.
Чем закончатся приключения русского языка и Акси-Вакси, мы не узнаем уже никогда. Но запомним Акси-Вакси именно таким: прекрасным и юным. Несущимся под парусами «летучего на десяти моторах некоего аппарата», над светящимися дюнами, озаренными восходящим солнцем. Именно такова последняя законченная сцена романа.
Читайте полную версию статьи на сайте «Ведомостей»