Прочти первым: «Станция Одиннадцать»

Мы публикуем отрывок из научно-фантастического романа «Станция Одиннадцать», за который канадская писательница Эмили Сент-Джон Мандел была удостоена Премии Артура Кларка в 2015 году.

***

На Янг-стрит опускался снег. Дживан вздрогнул, когда увидел его — эдакий отголосок прозрачных кусочков пластика, которые до сих пор поблескивали на пиджаке. У служебного входа дежурило с полдюжины папарацци. Артур уже не так интересовал публику, как раньше, но за его фото все равно можно было выручить денег. Особенно теперь — он ввязался в эпический бракоразводный процесс то ли с моделью, то ли актрисой, которая изменила ему с режиссером.

До недавнего времени Дживан и сам работал папарацци. Он надеялся тайком проскользнуть мимо, однако эти люди с профессиональным чутьем замечали подобные уловки и тут же его обступили. — Неплохо выглядишь, — обратился один. — Модное пальтишко.

Дживан был одет в двубортное полупальто — не такое уж теплое, зато отличающее его, как и планировалось, от бывших коллег, которые предпочитали дутые куртки и джинсы.

— Где пропадаешь?

— Работаю барменом, — ответил Дживан. — Учусь на парамедика.

— Серьезно? Хочешь за гроши с тротуаров пьяниц соскребать?

— Я хочу делать что-нибудь важное.

— Ну, ясно. Ты внутри был, да? Что там случилось?

Некоторые папарацци кому-то звонили.

— Говорю тебе, он умер, — раздалось рядом. — Снег, конечно, мешает, но посмотри, что я отправил, там лицо на снимке, где его грузят в «скорую»...

— Не знаю, — произнес Дживан. — В середине четвертого акта опустился занавес, и все.

Он соврал отчасти потому, что не хотел ни с кем разговаривать. Наверное, кроме Лауры. И отчасти потому, что не желал разговаривать именно с этими людьми.

— Вы видели, как его увезла «скорая»?

— Выкатили из этого выхода, — отозвался фотограф, который то и дело нервно затягивался сигаретой. — Медики, «скорая», все дела.

— Как он выглядел?

— Честно? Как чертов труп.

— Ботокса надо меньше колоть, — фыркнул другой папарацци.

— Официальное заявление было? — спросил Дживан.

— К нам вышел мужик в пиджаке. Истощение и — что бы вы думали? — обезвоживание. — Несколько человек рассмеялись. — Стандартная отговорка.

— Пора открыть им эту тайну, — заговорил фотограф, упомянувший ботокс. — Пусть бы хоть кто-то уже решился отвести в сторонку одного-другого актера и сказать, мол, слушай, дружище, передай остальным: пейте больше водички и периодически ложитесь спать, ага?

— Увы, я видел еще меньше вашего, — произнес Дживан.

Затем он сделал вид, будто ему звонят, и зашагал по Янг-стрит, прижимая телефон к уху. Через полквартала Дживан остановился под козырьком какой-то двери, чтобы снова набрать Лауру. Ее телефон был до сих пор выключен.

Дживан мог бы поймать такси и оказаться дома уже через полчаса, но ему нравилось прогуливаться на свежем воздухе, подальше от людей. Он вдруг ощутил себя странно, почти преступно живым. Какая несправедливость — его сердце продолжает уверенно биться, а Артур лежит где-то там, бездыханный и холодный... Дживан шел на север по Янг-стрит, сунув руки в карманы. Снег падал на лицо и покалывал кожу.

Дживан жил в районе Кеббеджтаун, северо-восточнее театра. В двадцатилетнем возрасте он отправился бы в такой путь, даже не задумываясь, — несколько миль пешком, пока мимо проплывают красные трамваи. Впрочем, он уже давно так не ходил и сомневался, стоит ли пытаться сейчас. Тем не менее, свернув направо, на Карлтон-стрит, он ощутил внезапный порыв и все же прошел мимо трамвайной остановки.

У парка Аллан, примерно в середине пути, Дживана охватила внезапная радость. Артур умер, напомнил он себе, ты не смог его спасти, чему здесь радоваться? Однако повод нашелся; Дживан был счастлив, потому что всю жизнь гадал, какую профессию выбрать, и теперь понял, совершенно ясно понял, что хочет работать в «Скорой помощи». В те моменты, когда остальные способны лишь смотреть, он готов сделать шаг вперед.

Накатило нелепое желание пробежаться по парку. Снегопад превратил его в незнакомое место, полное теней и черно-белых деревьев. Поблескивал стеклянный купол теплицы. В детстве Дживан любил лежать на спине во дворе и смотреть на падающий снег. В кармане завибрировал телефон. Дживан остановился и прочитал сообщение от Лауры: «Голова разболелась, ушла домой. Захватишь молока?»

Все, порыв сошел на нет. Билеты в театр должны были стать эдаким красивым жестом — в духе «давай добавим в жизнь немного романтики, ведь мы только и делаем, что ссоримся», — а Лаура оставила его одного. Он делал непрямой массаж сердца мертвому актеру, а она ушла домой и теперь просит купить молока. Стоя на месте, Дживан начал мерзнуть. Пальцы ног онемели от холода.

Волшебство метели исчезло. Счастье, испытанное мгновение назад, померкло. Снег падал бесшумно и быстро, скрывая под собой припаркованные у обочины машины. Дживан боялся, что наговорит лишнего, если вернется сейчас домой к Лауре. Он подумал о баре, но общаться ни с кем не хотелось, да и напиваться тоже. Лучше просто побыть одному, пока он не решит, куда идти дальше. И Дживан шагнул в тишину парка.