Отрывок из университетского романа Тома Эллена и Люси Ивисон
Я включила камеру и медленно подняла телефон, стараясь выглядеть естественно. Затем нажала «снять» и быстро опустила руку. Еще раз записав фразу, которая уже была в блокноте, я снова взяла телефон.
«Неоспоримое доказательство. Люк Тейлор САМЫЙ ГОРЯЧИЙ ПАРЕНЬ НА ЗЕМЛЕ». Для пущего эффекта я добавила два выпученных глаза из ноликов и отправила снимок Фрэнки.
Вернулся Секси Препод. Люк проверил свой телефон и тут же отложил, копируя с доски последнюю запись.
— Два человека могут пережить одно и то же событие, — сказал преподаватель. — Но их воспоминания будут существенно отличаться. Ибо воспоминания — это не событие как таковое, а мы сами. То, какие мы есть и как воспринимаем мир.
Я подумала о Флоре и ночном катании на великах. Интересно, как она все запомнила? Вдруг очень захотелось спросить. Разговор в аудитории затрагивал уже довольно глубокие темы. Народ делился своими самыми ранними воспоминаниями.
— У нас с сестрой был плюшевый мишка по имени Норвин, — сказала Мэри. — И вот она клянется, что он был оранжевый, а я уверена, что фиолетовый. И мы обе уверены на сто процентов, вот что странно.
Секси Препод улыбнулся:
— Что эти воспоминания говорят о каждой из вас?
— Что одна из нас ошибается? — пожала плечами Мэри.
Он кивнул:
— Вот вам история. В ночь, когда Тед Хьюз и Сильвия Плат встретились на вечеринке в Кембридже, оба они вернулись в свои комнаты и написали об удивительном, мощном, взрывоопасном чувстве, связавшем их мгновенно. Столь важном для них, что оба сразу же все задокументировали. Начало любовной связи. Хьюз пишет о синей бархатной ленте в волосах Сильвии, а она — о красной бархатной ленте в своих волосах.
— Ей-то, наверное, лучше знать цвет, — заметила Мэри. — Это же ее лента.
— Возможно. Это первое, что приходит в голову. Вот только во всех стихах Плат ассоциирует себя с красным цветом. А в поэзии Хьюза она же связана только с синим.
— Что это значит? — спросил кто-то из парней.
Секси Препод пожал плечами:
— Не знаю. Что он всегда видел ее с одной стороны, а она себя — с другой? Что думаешь, Люк?
Люк явно до сих пор волновался.
— Не знаю. Звучит пугающе. Словно никто никого не видит по-настоящему.
Преподаватель кивнул, и мы прочитали стихотворение Теда Хьюза под названием «Красный», и я едва не разрыдалась, потому что всегда все близко принимаю к сердцу. Когда Секси Препод вновь начал что-то писать на доске, я украдкой проверила телефон.
И испытала самую мощную физическую реакцию в своей жизни. Тело словно заклинило, рот наполнился слюной. Я даже испугалась, что могу грохнуться в обморок или блевануть.
— Воспоминания и сочинительство не могут существовать друг без друга, — вещал Секси Препод, а я, едва улавливая суть, пялилась в блокнот и стискивала руки в кулаки, чтобы не дрожали.
Я снова заглянула в телефон, убеждаясь... и в груди будто провернулся нож.
Самый худший момент в моей жизни. И он еще не закончился.
Я отправила сообщение Люку.
Отправила Люку... фотографию Люка.
Все вокруг словно замедлилось. Я почти почувствовала, как покидаю тело, но левая нога под столом отчаянно затряслась, возвращая меня на землю.
Пришлось сдерживаться изо всех сил, чтобы не посмотреть, проверил ли Люк сообщения. Может, он уже все увидел. Меня одновременно знобило от холода и бросало в жар. Нужно было выбираться оттуда. Не только из аудитории, но и из универа.
Я посмотрела на часы. Оставалось еще тридцать семь минут семинара.
В голове раздавался странный гул, щеки пылали. Но, сказавшись больной, я бы только привлекла внимание, так что попыталась выровнять дыхание и упорно переписывала слова с доски. Вот только мозг с рукой не особо взаимодействовали.
А потом я поняла, что на меня пялится Секси Препод. На меня пялились все. В том числе Люк Тейлор.
— Фиби? — с улыбкой спросил преподаватель. — Как по-твоему, отчего некоторые мгновения остаются в нашей голове навсегда?