Отрывок из нового детективного романа писательницы
«Сыщик моей мечты» — новый детективный роман Татьяны Поляковой. Мы публикуем из него отрывок.
***
— Я не сплю четыре ночи, — сказала Ирина, достав из кармана платок и промокнув глаза. — Наверное, ужасно выгляжу. От Юли никаких известий. Ее мобильный отключен, полиция ничего не может сделать. Они пробовали установить местонахождение Юли по мобильному, оказывается, это возможно, даже если телефон выключен, но ничего не вышло. Судя по всему, она выбросила сим-карту. Я надеюсь, что она сама это сделала, а не кто-то другой. Ведь моя дочь жива... — она то ли утверждала это, то ли ожидала от нас подтверждения, и тут же расплакалась.
Владан, дав ей время успокоиться, начал задавать вопросы. Отвечала Ирина охотно, иногда даже увлекаясь, и ответ превращался в пространный рассказ, против чего мой босс не возражал, к тому же это явно помогало ей отвлечься от жутких мыслей, в общем, разговор вышел долгим, но ничего нового мы поначалу не услышали. Переходный возраст, затяжная война с родителями без малейшего повода (по крайней мере, так считала Ирина), проблемы в школе и бегство из дома. Она предпочла называть это именно так.
— Я-то думала, мы будем с дочкой подругами, — горько сетовала Моргунова. — А что вышло? Человек, которого ты любишь всей душой, ни в грош тебя не ставит. Считает чуть ли не врагом. Откуда в них это? — Она уставилась на Владана, а тот, помолчав, ответил:
— У меня нет детей.
— Вам повезло, — махнула рукой Ирина. — Иногда я в самом деле так думаю. Найдите ее, ради бога! Поскорее найдите, пока я не сошла с ума!
— Есть у вас догадки, где может быть ваша дочь? — спросила я, потому что женщина вдруг замолчала и повисла тишина, которую Владан нарушать не торопился.
— Я уже всех обзвонила, ко всем съездила...
— Родственники?
— Ни к кому из них она бы точно не поехала, но я, конечно, проверила. Я надеялась, она у кого-то из подруг. Дети так жестоки, им ничего не стоит промолчать или соврать... Им плевать на чувства родителей, но они ведь дети, и их семьи не могли не знать... А взрослые все понимают... В общем, мы все проверили. На дачах, где она могла быть без ведома старших, ее нет... Где еще?
— Вы сказали, она сбежала из дома. А причина?
— Это вам, Полиночка, нужна причина, потому что вы уже взрослый человек. Вспомните себя в ее возрасте... Я с ужасом думаю, что она отправилась куда-то на попутной машине... совершенно одна...
— А если не одна? — подал голос Владан, и мы дружно на него уставились. — Ирина Евгеньевна, мы хотим найти вашу дочь. Вы тоже этого хотите. В наших интересах быть друг с другом откровенными. Мы успели встретиться с друзьями Юли, она рассказывала им о своем приятеле, взрослом мужчине.
В тот момент я была уверена: Ирина вновь зарыдает, ее рука уже тянулась к карману, где лежал платок, но замерла на полпути.
— Вы думаете, она с ним уехала? Она же несовершеннолетняя! Если он не псих, должен понимать... А что, если действительно псих? Заморочил голову моему ребенку и увез... Господи, а если он не просто псих, а маньяк? Держит ее на цепи в каком-нибудь подвале...
За пять минут Ирина нарисовала такую кошмарную картину, что я готовилась свалиться в обморок, но тут вмешался Владан.
— Давайте вернемся к реальности, — предложил он. — Не было ли в поведении вашей дочери моментов, которые позволяют предположить: в ее окружении действительно есть такой мужчина?
Владан намеренно выражался туманно, чтобы не задеть материнские чувства. Некоторое время Ирина сидела, таращась на него во все глаза. Я решила, что она не поняла вопроса, и готовилась вмешаться, подозревая: с минуты на минуту Марич повторит вопрос, на этот раз выразившись чересчур прямо, но, безусловно, доходчиво. Однако она вдруг заявила:
— Я должна сказать. Я чувствую. Вам я должна сказать.
Пока я прикидывала, как к этому отнестись, она резко поднялась и направилась вон из гостиной.
— Идемте, — пробормотала Моргунова.
Через минуту мы оказались в комнате, которая, вне всякого сомнения, принадлежала Юле. Кровать под балдахином, фотографии в рамочках и учебники на полке. Учебники, кстати, выглядели так, будто только что прибыли из магазина и ими никогда не пользовались.
— Когда я потеряла надежду, что моя дочь вернется сама... — слегка запинаясь от волнения, заговорила Ирина, — я обыскала ее комнату. Раньше я никогда себе этого не позволяла, уважая личную свободу своего ребенка...
— Что вы нашли? — спросил Владан, когда стало ясно: Ирина слегка увлеклась и, кажется, уже забыла, зачем мы здесь.
— Деньги, — испуганно ответила она, полезла под кровать и выбралась с металлической коробкой, в каких обычно продают чай. — Вот, — открыв коробку, она вытрясла на кровать пачку банкнот.
Владан присвистнул, а я спросила:
— Сколько здесь?
— Почти триста тысяч.
— Неплохие сбережения для девочки ее возраста.
— Это он, да? — сказала Ирина. — Этот тип? Взрослый мужчина? Он давал ей деньги, а потом увез ее?
— Если бы Юля сбежала из дома, деньги она, скорее всего, взяла бы с собой, — заметила я, косясь на Владана.
— Мужу вы об этом не сказали? — спросил он.
— Нет, — испуганно покачала головой Ирина. — Это его убьет... Он и так... едва держится... Я уверена, этот негодяй запугивал моего ребенка и давал ей деньги, чтобы она чувствовала себя виноватой, какой-то продажной девкой... Юля очень гордая, независимая...
— Деньги уберите, — сказал Владан.
— Что? — растерялась женщина.
— Уберите деньги. В полиции вы о них тоже не сообщили?
— Нет, — просто ответила она.
Владан вздохнул и сел в розовое кресло, в котором уместился с трудом.
— Что вы еще им не рассказали?
— У нее был ключ, — помедлив, ответила женщина.
— Какой ключ?
— Не знаю. Просто ключ. Лежал в ее сумочке. Не подумайте, что я за ней шпионила, я всегда доверяла своей дочери... но... Я знала, что она курит, она иногда курила при мне, когда хотела меня позлить. Но у нас была договоренность, что дочь не позволит себе ничего противозаконного...
— Вы искали в ее сумочке наркотики? — спросил Владан, которому политкорректность уже действовала на нервы.
— Да, — быстро кивнула она. — В кармане, застегнутом на молнию, лежал ключ.
— Что вам сказала Юля?
— Ничего. То есть я не спрашивала. Как бы я объяснила? Я роюсь в ее сумочке? Я не могла лишиться ее доверия.
— Что еще? — спросил Владан, с довольно безучастным видом стряхивая с брюк невидимую соринку.
— Еще? — вопрос вроде бы поставил Ирину в тупик.
«Как бы фантазировать не начала», — успела подумать я, прежде чем она ответила:
— У нее был телефон. То есть я хотела сказать, второй мобильный. Мы подарили ей айфон последней модели, вы же знаете, современные дети... — Моргунова вроде бы смутилась, вздохнула и заговорила вновь. — Я вошла в ее комнату, она сидела за столом, вот здесь, и что-то быстро накрыла журналом. Мне стало интересно, и я... я подошла и вроде бы нечаянно сдвинула журнал, когда мы разговаривали. Под журналом был мобильный. Я спросила, что это. Она по обыкновению разозлилась, что я лезу в ее жизнь и все такое, но этот мобильный... он меня напугал. Зачем он дочери? В общем, она сказала, этот телефон оставила подружка. И даже извинилась, что накричала на меня. Помогла приготовить ужин.
— А что за подружка оставила мобильный, Юля так и не сказала?
— Нет. И даже если бы сказала, вряд ли бы я поверила. Никто из ее подруг не стал бы ходить с таким телефоном. Дешевкой, которую только старушки покупают. Да девочку бы засмеяли... Дети иногда такие безжалостные!
— Когда вы обнаружили у нее телефон?
— Недели три назад.
— После этого вы его видели?
— Нет. Но думаю, она просто стала лучше его прятать. Владан Стефанович, вы думаете, моя дочь попала в лапы террористов? — выпалила Ирина, вряд ли эта мысль пришла ей в голову только сейчас.
— Надеюсь, что нет, — отмахнулся Владан. — Но то, что вы далеко не все знали о жизни дочери, сомнений не вызывает. На вашем месте я рассказал бы в полиции и о деньгах, и о мобильнике.
— Она должна была сделать что-то ужасное? Эти деньги они заплатили ей за...
— Если вы о террористах, то они обычно вербуют идейных сторонников.
— У Юли не было странных увлечений, — затараторила Моргунова. — Никакого интереса к исламу. Она не носила платков и длинных юбок. Напротив, выбрила себе виски, коротко подстриглась... Это что-то значит?
— Вот уж не знаю, — не выдержал Владан. — Я правильно понял: вашему мужу неизвестно ни о деньгах, ни о ключе и телефоне?
— Мой муж считает, если он работает, а я нет, все должно держаться на мне. Дом, воспитание дочери — все... Он преступно мало уделял ей внимания, а когда... когда начались проблемы, во всем упрекал меня. Господи, да если он узнает, что у Юли кто-то был... взрослый мужчина... он убьет меня!
— Я дал вам совет, — пожал плечами Владан, поднимаясь с кресла. — Ваше дело — следовать ему или нет. Последний вопрос: у кого-нибудь из ваших друзей есть темно-синяя «Ауди»?
— Нет, — покачала головой Ирина. — Почему вы спрашиваете?
Владан сделал вид, что не услышал вопроса, и она в отчаянье воскликнула:
— Вы найдете мою девочку?
— Постараюсь, — кивнул он.
Квартиру я покидала с тяжелым чувством. Ирину было жалко, хоть и непонятно, чего она боится больше — никогда не увидеть дочь или разозлить мужа. Она знала, что дочь врет, но предпочла не задавать вопросов, желая сохранить иллюзию крепкой семьи, где царят любовь и доверие. Проще не замечать проблему, чем ее решать, прикрываться словами о доверии, а в действительности оставить девочку один на один с ее бедой... Неужто Юля действительно угодила в лапы вербовщиков? Но, отправляясь в дальний путь, деньги она бы не оставила...
— Как думаешь, она действительно уехала? — полезла я к Владану.
— Если и уехала, то недалеко, — ответил он. — Вряд ли мы найдем ее живой.
— Но... — растерялась я. — С чего ты взял?
— Назови это предчувствием, если хочешь. Ладно, будем надеяться, что я ошибаюсь.
Вот в этом я очень сомневалась — ошибался он редко, точнее, припомнить такое я не смогла.