Как нобелевский лауреат шокировал сценариста фильма «Старик и море» и чуть не был съеден львами в цирке
Эрнест Хемингуэй для нескольких поколений читателей был символом «мужской» прозы, скупой, но потрясающей. Во времена, когда далеко не все значимые американские книги можно было достать в Советском Союзе, интеллигенция обожала персонажей его произведений, перенося на автора главные черты героев: мужественность, стоицизм, силу характера. Его книги передавались из рук в руки, а особым шиком считались свитера с высоким горлом, как на знаменитом портрете лауреата Нобелевской премии.
Но Хемингуэй не только писал о войне, жизни и любви. Он умел и веселиться, и удивлять, и безумствовать. Мы выбрали из книги «Обратная сторона праздника» семь эксцентричных историй и интересных фактов о любимом авторе.
Многие знают, что Эрнест покончил с собой, застрелившись из ружья, как и его отец. Вся семья Хемингуэя обожала стрелять. Мать писателя Грейс сделала запись о его успехах в детском альбоме, когда ему не было и трех лет: «Эрнест хорошо стреляет из ружья, сам заряжает его и заводит затвор». В десять лет ребенок уже сбивал птиц на лету. А теперь дополните картину деталью: до шести лет Хемингуэя не стригли, поэтому у него были длинные волосы, а еще его часто наряжали в девичьи платья.
На Первую мировую войну Эрнест Хемингуэй попал в составе Красного креста: в армию его не взяли из-за проблем со зрением. Восьмого июля 1918 года в Пьяве он был ранен. Огромная траншейная мина взорвалась в нескольких футах от Эрнеста, пока он раздавал шоколад солдатам. Когда Хемингуэй пришел в себя, то увидел тяжело раненого итальянца. Он взвалил его себе на спину и потащил к укрытию. По пути пулеметная очередь разорвала ему правое колено и стопу. Он говорил, что не помнил ни как добрался до своих, ни что нес на себе человека, пока на следующий день ему не рассказал об этом итальянский офицер и не сообщил, что за этот поступок Хемингуэю решили вручить медаль.
Вскоре после первой женитьбы Хемингуэй и молодая супруга Хэдли отправились в Европу. Прибыли они в Париж за несколько дней до Рождества 1921 года. Чета подумала, что сотрудник Международной торговой палаты Галантье, американец из Чикаго, к которому у Хемингуэя было рекомендательное письмо, может дать полезный совет насчет лучших в городе ресторанов и дешевого съемного жилья.
Галантье помог им найти первую квартиру, но во время встречи возник неловкий момент. Эрнест пригласил его побоксировать в свой гостиничный номер. После одного раунда соперник остановился и снял перчатки, но Хемингуэй, продолжая энергично биться с тенью, неожиданно ударил оппонента в лицо и разбил очки. Ну, бывает!
Поклонники творчества Хемингуэя часто называют писателя «папа», как бы признавая его патриархом современной литературы. Но мало кто знает, откуда пошло это прозвище. Дело в том, что одно время Эрнест пытался жить с двумя женщинами одновременно: своей женой Хэдли и ее подругой Паулиной (о странном поведении писателя в этой ситуации мы писали здесь).
Богемный приятель четы Джеральд Мерфи, гостивший иногда у Хемингуэев, называл молодых женщин «дочками» — и чаще обращался так к миниатюрной Паулине, нежели к плотной Хэдли. Эрнест тоже усвоил это словечко, и Паулина присоединилась к игре в «папу» — так она стала называть сначала Джеральда, а потом Эрнеста. Так и прилипла эта кличка. На тот момент «папе» не было и тридцати лет.
В июне 1929 года три писателя встретились на боксерском ринге. Эрнест Хемингуэй дрался с канадским романистом Морли Каллаганом, а судил их Фрэнсис Скотт Фицджеральд, друг и отчасти редактор американского коллеги. Каждый раунд длился три минуты, уже во втором Морли начал уставать, а оба боксера были в крови. Каллаган нанес Хемингуэю удар в челюсть, и тот, пошатнувшись, упал на спину. Тут боксеры услышали восклицание Фицджеральда: «Боже мой, это я допустил, чтобы раунд продлился четыре минуты!» Он казался убитым. «Ладно, Скотт, — произнес Эрнест („свирепо“, по заверению Каллагана). — Если ты хотел посмотреть, как из меня выбивают дерьмо, так и скажи. Но не говори, что ошибся».
Фицджеральд все время извинялся за эту нелепую случайность. Но сам Хемингуэй ни разу перед ним не извинился.
Хэмингуэй в 1949 году, на пике известности, решил уйти работать в цирк дрессировщиком. Писатель чувствовал свое родство с медведями и даже уверял, что один из этих хищников однажды облизал ему руку и поцеловал в лицо. Еще он утверждал, что «усмирял» львов, постукивая им по носу свернутой газетой, если они плохо себя вели. По некоторым свидетельствам, он втирал в кожу сало львов, застреленных им в Африке, чтобы вызывать доверие больших кошек.
Сохранилась даже афиша циркового представления, где анонсировалось выступление Хемингуэя. Набилась куча народа, чтобы посмотреть, как львы сожрут знаменитого писателя. Но в итоге укротитель Гонсало убедил Эрнеста не отходить от него ни на шаг, и на арену они вышли вместе. Лев поднял лапу и ударил по стулу Гонсало, выбив его из руки. Дрессировщик тут же велел Хемингуэю выйти из клетки. Тот подчинился.
Летом 1955 года к Эрнесту приехал сценарист фильма «Старик и море» Питер Виртель. Хемингуэй отбуксировал его на открытой лодке в море, где тот провел долгий час, чтобы ощутить себя в шкуре старого рыбака. Писатель заставлял его вставать в пять утра вместе с рыболовами и спать в лачуге. Позже приехала Слим Хейворд, знакомая Хемингуэя, и стала мягко флиртовать с Питером.
Однажды вечером они собрались выпить. Эрнест, босой, надел свои обычные огромные шорты и закрепил их нацистским поясом «С нами Бог», который привез с войны в качестве трофея (этот пояс он носил почти постоянно). Когда Хейворд оторвалась от газеты, Нобелевский лауреат расстегнул ремень, втянул живот, — и шорты упали к лодыжкам. Слим и Питер были в ужасе.
На книги Эрнеста Хемингуэя действует скидка 20% по промокоду ЖУРНАЛ.