Ирвин Ялом

Когда представление о мире дало трещину, и сквозь нее проглядывает пустота и боль, только обнаженная до глубины откровенность и человечность помогают обрести потерянный свет жизни. Сталкиваясь с утратой близких, горем, одиночеством, беззащитностью перед смертью, потерей себя  - люди остаются наедине с настоящим и  нуждаются в помощи и ресурсе, что поможет им справиться со страданием.

В своей книге психотерапевт Ирвин Ялом с потрясающим гуманизмом раскрывает десять историй пациентов, их и свои личные поиски  и внутренние противоречия на пути исцеления. Индивидуальные примеры терапии со страниц книги связаны воедино общечеловеческими проблемами, содержат трогательные и неожиданные открытия и помогают заглянуть внутрь себя.

Палач любви - это о борьбе с иллюзиями ради мужества быть настоящими, и о принятии ответственности за свою жизнь, полную красоты и уродства, боли и настоящего счастья одновременно.
"Мои ботинки - это не я" и "У каждого есть сердце" , - говорит герой книги Карлос, умирающий от рака и благодаря терапии  прошедший путь от никем не любимого дряхлого старика до счастливого отца, раскрывшего свою жизнь в осознанности и искренней любви.

Автор ведет диалог на самом глубоком уровне с пациентами - персонажами реальных историй и через слово воздействует на внутренний мир читателя. Книга глубоко потрясает, заставляет плакать и оказывает сильнейшее терапевтическое воздействие. "Палач любви" - откровение от Ирвина Ялома, борящегося с любовью иллюзорной, ради и благодаря великой и настоящей любви к людям. Для тех, кто ищет утешение и пережил боль утраты и просто для всех, кто ценит интеллектуальные и добрые книги.  

В передачах вроде «Культурной революции» до сих пор всерьез обсуждают, нужен ли русскому человеку психотерапевт, если его успешно заменяют православная церковь и русская литература, воплотившие всю русскую духовность (выпуск от 15 марта 2007 года). Этот же вопрос буквально и наглядно воплощают собой немногочисленные медийные персонажи психологического толка: незабвенный доктор Курпатов и неразделимый дуэт психолога с астрологом в передаче «Давай поженимся».

Доходят до нас и западные культурные образцы. В основном, конечно, из голливудского кинематографа: как правило, это персонажи, которые остаются психически устойчивыми только на своем кресле.

Романы И. Ялома, в том числе и обсуждаемая книга, служат приятной и освежающей альтернативой.

Ирвин Ялом — профессор психиатрии в Стэнфордском университете, практикующий психотерапевт и автор десятка романов, так или иначе, посвященных психотерапии. Романы Ялома — это тот случай, когда грань между fiction и non-fiction, между художественным и научно-популярным, очень тонка — их читают как профессиональные психологи, так и любители умных романов.

«Проблема Спинозы» построена как чередование историй Бенедикта Спинозы (философа-рационалиста XVII века) и Альфреда Розенберга (одного из главных идеологов нацистской партии). К главным героям Ялом приставляет вымышленных персонажей-психотерапевтов, которые заменяют привычный набор возлюбленных/помощников/спутников/злодеев.При этом сюжет и повествование построены так, что кульминацией становятся не события как таковые («скандалы-интриги-расследования»), а именно беседы терапевта и пациента.

Еще в школе Альфред Розенберг проникся книгой Хьюстона Чемберлена «Основы девятнадцатого века» и уверился в мысли, что евреи — единственная сила, которая мешает величию немецкого народа. Напуганные его теорией учителя пытались найти контр-пример, доказывающий в его логике «величие» еврея. Таким примером стал Бенедикт Спиноза, которым к тому же восхищался Гете — бесспорно, истинный ариец. По мере взросления Розенберга, становления нацистской теории и нацистской партии, проблема Спинозы продолжает его мучить. Она же служит постоянной темой его бесед с Фридрихом Пфистером, который со временем становится его личным психотерапевтом.

Пфистер считает, что нацистская теория, которую формулирует и обосновывает Розенберг, во многом основана на психологической подоплеке: она является следствием его утраты семьи и дома, отсутствия друзей и т.д. Самое страшное для Розенберга — быть отвергнутым. Постепенно это чувство замыкается на фигуре Гитлера, который становится объектом его фанатичной любви и преклонения.

Спиноза же служит источником сомнения, постоянным напоминанием о том, что Розенберг может быть не прав.

Но Ялом не был бы психотерапевтом, если бы и в Спинозе не нашлось человеческого. Основной сюжет в связи с биографией Спинозы — его сознательный выбор одиночества. Он изгоняется из еврейской общины, покидает дом, семью и свою (почти) возлюбленную — для того, чтобы ничто не мешало развитию его мысли. Самое страшное для любого члена общины — изгнание. Община обеспечивает ощущение родства, дома, защищенности. Спиноза предпочитает защищенности свободу.

После изгнания единственной его связью с еврейской общиной (домом, семьей, друзьями) оказывается Франку Бенитеш. Редкие беседы с Франку дают Спинозе возможность смириться со всем тем, что он оставил.

И здесь начинаются куда более сложные параллели и «странные сближения» психологического толка.

В аннотации к книге сказано, что судьбы Спинозы и Розенберга удивительным образом переплелись. Но дело тут совсем не в судьбах.

Ялом создает два почти канонических образа: образ истинного философа в лице Спинозы и образ псевдо-философа, который воплощает Розенберг. Мысль первого отвергает авторитеты и противоречит принятому, косному и застывшему, мысль второго — создает это застывшее. Первый жертвует всем ради свободы размышления, второй — подстраивает теории под свои желания и идеологии. Первый достигает уважения и известности, сам того не желая, второй всю жизнь гоняется за ними. Первый, в конце концов, и есть философ, второй лишь им считается (а скорее даже, сам себя им считает).

Поэтому проблема Спинозы для Розенберга выходит за рамки простого формального противоречия: «Еврей не может быть гением. Спиноза еврей. Спиноза — гений». В конечном счете, Спиноза воплощает собой все то, чего Розенберг не может постичь — свободу мысли, гуманизм, философию.

В этом смысле, проблема Спинозы для Розенберга экзистенциальна — не зря она служит постоянной темой их бесед с Пфистером. Разрешить ее для Розенберга значит сломить всю систему, которую он выстроил, пересмотреть себя, отказаться от принятой системы координат.

Но разрешения проблемы в духе открытия тайны у Дэна Брауна ждать не приходится. Розенберг отказывается от лечения, расстается с Пфистером и продолжает терзаться проблемой Спинозы вплоть до своей казни.

Метод Ялома состоит в том, чтобы встроить психотерапию в уже укомплектованную, законченную и известную биографию, которая воспроизводится последовательно и реалистично.

При этом психотерапия интересна читателю не только как экзотический объект описания, но и как способ приближения и оживления застывшей биографии исторического деятеля. Умение Ялома моделировать беседу психотерапевта и пациента — вот то, ради чего, в первую очередь, стоит читать эту книгу.

Наверняка профессиональный философ найдет в романе массу философских неточностей и фактических ошибок. Но куда больше его потрясет другое — сама идея приставить к Спинозе психотерапевта. Да еще такого, который в XVII веке мыслит фрейдовскими категориями и женат на предшественнице феминизма. За каждой, даже самой отвлеченно философской идеей, Ялом видит, прежде всего, человеческое. И неожиданно выясняется, что это человеческое не к лицу некоторым историческим деятелям.

Вероятно, есть такие исторические персонажи, которые не так уж просто трансформируются в персонажей художественных. Понятно, что образы Наполеона, Гитлера, Фрейда в нашем сознании сформированы скорее литературой, кинематографом и анекдотами, чем уроками истории. Но есть деятели, которые все же остались на откуп науке, и потому их художественные образы не могут не потревожить сердца профессионалов.

Спиноза, например, фигурирует исключительно в профессионально-философском дискурсе. Представить его влюбленным — то же самое, что представить Данте и Беатриче, которые спорят, чья очередь выносить мусор.

Вводя вымышленных психотерапевтов, Ялом приближает нас к историческим персонажам. Другой вопрос, хотим ли мы к ним приближаться.

Алина Волынская

Источник: rabkor.ru

Американский психолог и психотерапевт, доктор медицинских наук, профессор психиатрии Стэнфордского университета Ирвин ЯЛОМ — автор ряда книг, в той или иной степени связанных с его профессиональной деятельностью. Роман «Когда Ницше плакал», экранизированный в 2007 году, из этой сферы. Здесь автор предполагает, как у Зигмунда ФРЕЙДА зародились идеи психоанализа. Для этого он познакомил его старшего коллегу, известного венского врача Йозефа Брейера с Фридрихом Ницше, в жизни никогда не встречавшихся. Практически все герои книги ЯЛОМА — подлинные люди. И термин «психоанализ» действительно предложен впервые Йозефом Брейером. В письме Зигмунду Фрейду он предложил назвать изобретенную ими методику лечения истерии психоанализом, по примеру Шиллера, определившего классическую пьесу «Царь Эдип» как «трагический анализ». Вдвоем с Фрейдом они выпустили работы «О психологическом механизме истерических феноменов» и «Очерки об истерии», которые и стали отправным пунктом нового метода, который их знаменитая пациентка Берта О. называла «лечение разговорами». Потом Брейер отошел от психиатрии и вошел в историю медицины исследованиями по регуляции дыхания. Однако в описываемом романе он начал лечить молодого Фридриха НИЦШЕ, который, как известно, в 1892 году впал в депрессию после расставания с Лу Саломе.

Сама Лу (при рождении Луиза) тоже появляется на страницах романа, став двигателем всех описываемых событий. Впрочем, таким двигателем она была и в жизни, изменив жизнь и Ницше, и Рильке, и многих других знаменитостей, а через много лет тесно познакомилась и с Фрейдом, став его близкой ученицей. Впрочем это было уже потом. А в дни, описанные в романе ЯЛОМА, Брейер каждый день беседует с Ницшеи. мы видим, что идеи психоанализа органично вырастают из ранних работ этого великого немецкого философа: «Люди делятся по основному признаку: одни желают мира в душе и счастья, они должны верить и обращаться к вере. А другие стремятся найти истину, и они должны отказаться от мира в душе и посвятить жизнь исследованию... Убив бога, вы должны выйти из-под защиты стен храма». Буквально через несколько недель после событий романа Ницше начал писать «Так говорил Заратустра».

Елизавета КРИВОЩЕКОВА

Источник: kvnews.ru

Роман о странных сближениях известнейшего американского писателя и психотерапевта-экзистенциалиста. Главные герои — великий еврейско-голландский философ и интересовавшийся философией рейхсляйтер Альфред Розенберг, один из главных идеологов нацизма, казненный в Нюрнберге. Спиноза и Розенберг поочередно раскрывают себя в своего рода психотерапевтических беседах с доверенными лицами — вымышленными Яломом персонажами Франку Бенитешем и Фридрихом Пфистером. Действие в общей сложности охватывает время от 1656-го до 1945-го года.

Источник: kommersant.ru