Цитаты из книги Большой план апокалипсиса: Земля на пороге Конца Света

Я подумал, как же страшно пишется человеческая история, если даже из святого и бескорыстного подвига Спасителя удалось сварганить чудовищную бомбу замедленного действия, без которой многие кровавые трагедии будущего, вероятно, просто не смогли бы произойти. А еще я подумал, если Бог действительно был и есть Вседержителем, как же Он мог нечто подобное допустить…

...для политики солдаты — первый расходный материал. Посему и жуткое словосочетание «пушечное мясо» приписывается именно ему, блестящему революционному генералу и будущему грозному императору Наполеону Бонапарту.

Там, где территории порой напоминали проходной двор, боги становились олицетворением войны и звали в кровопролитные походы. Там, где с объектами нападений становилось туго, немедленно начинались жертвоприношения все тем же богам. Меня это наводит на мысли о жатве, которую в любом случае желают собрать владельцы земельного надела.

Зерна, брошенные Иисусом, дали всходы. Но на смену павшим героям сплошь и рядом неизбежно приходят чиновники, такова уж одна из наших вековых человеческих традиций. И вскоре мир стал свидетелем становления, развития и непримиримой вражды двух теснейшим образом связанных и одновременно взаимоисключающих религиозных культов, древнего иудаизма и молодого христианства.

...исключительно суровые законы, с обязательным принесением в жертву богам провинившихся и просто проштрафившихся, а иногда и тех, кто первым под руку попался, существовали у многих народов, проживавших в относительной изоляции.

Я ни в коем случае не наезжаю на церкви, а только хочу заметить, что они на протяжении всего своего существования довольно часто занимались делами, которые б не привели Иисуса Христа в восторг.

Далеко не каждый человек — подвижник. Один слаб, другой корыстолюбив, третий амбициозен, четвертый озабочен лишь личными интересами, пятый и вовсе — шкура, каких еще поискать. Любое хорошее начинание можно играючи извратить.

Другой вопрос — были ли франкмасоны настоящими руководителями процесса, как они сами хвастались, или послужили лишь ширмой, за которой прятались настоящие дирижеры? Как знать, события, последовавшие вскоре после того, как Бурбоны лишились власти, свидетельствуют в пользу «ширмы», реальная власть из рук французских масонов уплыла, не успев им толком достаться, хуже того, многие из них, кто не успел сбежать, расстались с головами на эшафоте.

Вне всякого сомнения, можно оплакивать невинные жертвы, и даже если эта жертва всего одна, это уже слишком много. Оплакивайте даже виновных, которых должен был покарать закон и которые пали от меча народного правосудия; но пусть ваша скорбь, как и все человеческое, имеет свой предел. Чувствительность, оплакивающая едва ли не исключительно врагов свободы, кажется мне подозрительной. Прекратите размахивать перед моими глазами окровавленной одеждой тирана.

...иностранные спецслужбы финансируют оппозицию всех мастей, от роялистской до жирондистской включительно, если вооруженные до зубов экспедиционные корпуса пересекли границы, а государственное регулирование финансовых потоков и цен вместо панацеи обернулось чем-то вроде питательного компоста, породившего такую коррупцию, что только держись.

Французское общество накануне революции было буквально больно оккультизмом, в первую очередь недуг поразил высшие слои. Это обстоятельство отмечают многие исследователи, но зерна от плевел отличить, безусловно, сложно, да и воды с тех пор утекло немало.

Кому-то, скажем, за счастье опрокинуть в себя с утречка стакан бормотухи, но разве сие означает, будто следует потакать беспробудному пьянству, а не дать пьяницам и спаивающим их прохвостам как следует по рукам? А как быть, если рук — превеликое множество и они тянутся не к какой-то бутылке портвейна, а к казне, положение новорожденной республики тяжелое, враг буквально стоит у ворот?

Жил да был себе среднестатистический человек, каких среди нас многие тысячи, складывал трогательные четверостишия о любви и цветах, пока в тридцать один год от роду в нем не заработал некий дублирующий источник питания, инициатор или даже детонатор, когда он принял собственноручно составленную присягу бороться за народное счастье до последнего вздоха. И, кстати, слово свое сдержал, принимая, конечно, в учет тот факт, что и «народ», и уж тем более «народное счастье», категории весьма растяжимые, не правда ли?

Ага, настало самое время задать резонный вопрос: а кто, скажите, финансировал деятельность секты иллюминатов? Глядя на современную мне Украину, убеждаешься: политических сил без увесистых капиталов, за ними стоящих, не бывает, как дыма без огня, и, согласитесь, редко кто станет тратить крупные суммы из чисто альтруистских соображений. В особенности конфиденциально, то есть — даром, а содержать мало-мальски приличную организацию без финансовых вливаний — никак нельзя.

Все самые влиятельные придворные, признанные знатоки в искусстве лести, высмеяли хорошо продуманные планы цезаря и тот успех, что им сопутствовал.

Напрямую договориться было никак нельзя, языки общения у пана Кравчука с господином Ельциным оказались разными, даром что в своих прошлых, доперестроечных жизнях оба этих деятеля были «товарищами по партии». Ну, чудеса, да и только. Правда, чудеса такого сорта строго лимитированы. Их не хватает на всех на нас.

...в смущенных умах началось совершенно закономерное брожение, причем именно масоны в данном случае выступали его катализатором. Кто бы сомневался, что будет именно так. Да масоны своего участия и не скрывали, много позже, уже под самый конец XIX в., они в открытую объявили себя и вдохновителями, и руководителями революции.

К слову, франки и сами полагали своих королей магами, их обожествляли, как каких-нибудь египетских фараонов. Это последнее обстоятельство сыграло с Меровингами дурную шутку, вследствие сакрального статуса реальная власть уплыла к майордомам.

У Иерусалимского храма оказалась драматическая судьба. Впоследствии ему довелось пережить многочисленные потрясения, разрушения и грабежи. Всех завоевателей, пытавшихся его захватить и ограбить, и не перечислишь за здорово живешь. Это и египтяне, и ассирийцы (ухитрившиеся установить в храме Соломона исполинскую статую своей Астарты), да и сами израильские цари, которых жизнь порой вынуждала запускать руки в храмовую сокровищницу, чтобы откупиться от какого-нибудь очередного не в меру воинственного Тиглатпаласара.

Последний вавилонский царь Набонид был личностью весьма примечательной. Историки зовут стопроцентным ставленником вавилонской олигархии. И тем не менее он против нее восстал...