Цитаты из книги Последний побег

Мужчины обычно не любят младенцев. Они их пугают и отнимают у них внимание матери. Но с Донованом сложнее. Твой ребенок напоминает ему, что ты замужем за другим человеком. Он-то все делал вид, будто ты свободна. А теперь у тебя есть дочь. Напоминание, что кто-то другой побывал там, куда он сам так стремится.

Подобные игры с правдой еще хуже, чем откровенная ложь во имя добра.

— Полагаю, в глубине души большинство южан понимает, что рабовладение — это неправильно, но они выдумали для себя тысячу оправданий. С годами оправдания сформировались в мировоззрение. Очень непросто изменить образ мыслей. Нужно немалое мужество, чтобы сказать: «Это неправильно, так нельзя».

— Американский подход: убежать от проблем и начать новую жизнь на новом месте,…

Отказ от слов стал для нее облегчением. Если ты не произносишь слова, их никто не истолкует неправильно.

Хонор все-таки начала привыкать к креслам-качалкам. В Америке они были повсюду: на переднем крыльце почти каждого дома, в кухнях, в общих гостиных на постоялых дворах, на верандах салунов, в магазинах у печек. Таких кресел не было только в молитвенных домах Друзей и, наверное, в церквях. Правда, Хонор ни разу в жизни не заходила в церковь и не знала, как там все устроено.

— Это сложно объяснить человеку, который приехал из страны, чьи устои никогда не опирались на рабство. Осуждать рабство легко, но надо думать и о последствиях.
— Каких именно?
— Экономических. Если завтра рабство отменят, Америка рухнет.

К ее удивлению — а иногда и стыду, — она легко научилась обманывать, воровать и скрывать свои действия. Это было не в ее характере и противоречило квакерским принципам честности и открытости. Но с тех пор, как Хонор приехала в Америку, ей с каждым днем становилось все труднее не лгать и ничего не скрывать.

В нем тоже есть частичка света, — думала она, — если бы я только могла ее разглядеть

Отстаивать свои убеждения на деле гораздо труднее, чем проповедовать принципы равенства и добра.

Опоздавшие письма выбивают из колеи. Живешь и не знаешь, что вся твоя жизнь изменилась.

По прибытии в Нью-Йорк Хонор и Грейс изумились тому, что практически все американские мужчины жуют табак и сплевывают прямо себе под ноги, и не только на улице, но даже дома. И что еще поразительно: никого вокруг это не возмущало. Словно так и должно быть.

То, что она переживала, пребывало вне слов. И не стоило даже пытаться описать это словами.

Белые бедняки ненавидят негров сильнее, чем остальные.
— Почему?
— Считают, что чернокожие отнимают у них работу. Да и цена труда падает ниже некуда. Видишь ли, негров ценят значительно выше. Плантаторы платят тысячу долларов за одного чернокожего раба, а белый бедняк — он вообще ничего не стоит.

Хонор выросла в убеждении, что рабство — это плохо и с ним надо бороться. Но это были всего лишь слова и мысли. А теперь ей предстояло действительно что-то сделать, хотя она пока не понимала, что именно.

Интересно, что хуже: когда у тебя нет вообще никаких принципов или когда они есть, но соблюдать их невозможно?