Вселенские истории

Будь то книга про Землю в будущем, превратившуюся в филиал ада, или рассказ из советских времен про маму, изрезавшую за испорченный дефицитный ковер сынишке руки, так что их пришлось ампутировать — закадровый посыл всегда неизменен: мир — надматериален, Россия — страна особой, высокой духовности. В этом вопросе Мамлеев — славянофил. А главный спор с современными западниками — была ли Россия двести лет назад страной изуверства и дикости, или территорией святости.

Если русский мир у автора «Вселенских историй» близок потустороннему, то западный — мир бездуховности, поклонения деньгам, и вообще там живут полуроботы. Поэтому-то, умерев, благополучная жительница Америки Элизабет, в одном из рассказов книги, попадает в ад обезличенный, мертвый. Ни тебе чертей, сковородок: одна беспросветная тоска и блуд духа. Очень близок в этом Мамлеев оказывается к Виктору Пелевину. С последним, «вторым вампирским» романом которого неожиданно выдвигает общую идею: посмертное мучение душ в аду лишено воспринимающего субъекта. То есть это игра форм, из которых вынут луч сознания. Интересная перекличка.

Рассказы в этом сборнике дополняют роман: «Вселенские истории». В романе две сестры (в противовес трем сестрам, потому что не хотят никуда уезжать), вступают в духовный кружок. С одним из участников которого, писателем Румовым, знакомится странный иностранец — адепт антихриста. Запад откликается на лекции адепта горячо, но в России его ждет провал. Сцена лекции в Москве — кульминация абсурда, во время которой сатаниста предлагают укусить, чтобы проверить, говорит ли он правду.

Начинается роман с веселой пирушки, а заканчивается разговором о будущем России. С оптимистическим взглядом на которое Мамлеева хочется согласится. Просто потому, что если лет через двадцать не повернем к лучшему, верить в добро станет совершенно невозможно.

Дмитрий Трунченков

Источник: shuum.ru

В книгу апологета метафизического реализма вошёл очередной апокалипсический роман и семь рассказов, живо напоминающих читателю о тех самых, любимых метафизиками «Шатунах». Роман же выглядит сиквелом или приквелом предыдущего романа «После конца», текста о том, что бывает после конца всего. «Сказал отец — всему конец», поёт Леонид Фёдоров в новой песне. Тема Мамлеева — старая, очень старая песня. Как только Богослов написал «Откровение», так сразу и услышали люди эти нечеловеческие песни. Но, кроме огромного интереса к «концу всего», у Юрия Витальевича есть не менее интересная, сквозная тема — исследование русскости в метафизическом аспекте. Есть люди, а есть русские. Роман «Вселенские истории» — о простых американских «техномистиках» и о наших шатунах. Отличия между ними огромные. Наши-то, они хоть и упыри в периоды обострения, но чтобы съесть человека, это нет. Как нет? Ну, иногда, под настроение, наш шатун может кого-нибудь съесть, но токмо ради любопытства, чтобы через приобщение к смерти другого, через убийство найти своё собственное положение (в смерти). Шатуны даже посмертные бывают, а в новом романе, в картинных эпизодах московской кухонной эзотерики, фигурирует и совсем Сверхпокойник.

В первой части романа всё просто, один голландец съедает швейцарца, по обоюдному согласию, причём швейцарец ест сам себя, во славу нового способа самоубийства. Юмор, сами понимаете, у Мамлеева совсем иной, нежели у Сорокина. Но интрига романа, пройдя через традиционные посиделки метафизиков на кухнях во второй части, в третьей неожиданно приводит к очень интересному персонажу, американцу — смертологу. Это профессия такая, смертолог. Смертолог Аллен отвечает в романе за демонический аспект гнозиса, яростно кричит о невыносимости жизни: «Я устал, устал от своего нелепого человеческого тела, которое скоро сгниёт, от этого идиотского мира, созданного по ошибке...». Кроме того, Аллен (чужой) не простой смертолог, а посланец тёмной силы, предтеча Антихриста. Но наш герой Румов тоже не лыком шит — на «достоевскую» истерику американца он отвечает страшным стихом — Но явь, как гнусный и злой подлог, кривлянье жадных до крови губ. Молю: исчезни железный бог, огромный, скользкий на ощупь труп.

Аллен, особого рода техномистик, курирует «от антихриста» ценное в Америке — институт бесконечной жизни, Дом бессмертных. И здесь самое интересное — в этот дом, естественно, попадают только мультимиллиардеры, готовые стать киборгами, цепляющиеся жадно за последнее дыхание, но не подозревающие, в лапы какого Зверя они попадают. Вот и представьте себе отношение русского мистика Румова к такой ерунде, как бесконечная физическая жизнь. Дрянь, чистая противобожеская дрянь. Над такой мировой дрянью, вожделенной для всего чужого, нерусского мира, у нас смеются даже в Комеди-клабе: киборги заполонили всю плОнету!

Дмитрий Лисин

Источник: russ.ru