Цитаты из книги Вся правда, вся ложь

Мужики в жизни не главное.

– А что главное, ты придумать успела?

– Пока нет, но я над этим работаю.

Не заметить тебя, моя прелесть, невозможно. Ты девушка во всех смыслах заметная, а в этом платье выглядишь на миллион баксов. Я бы даже два дал, не знай по опыту, что ни одна баба таких денег не стоит…

У циников вроде меня скверная привычка считать искренних людей идиотами или притворщиками.

Когда мужчину и женщину что-то связывает, они должны быть вместе. В этом весь смысл. Даже не оборачиваясь, ты знаешь, тот, кого любишь, здесь, за твоей спиной.

Если ты с горя надумала удариться во все тяжкие, предупреждаю сразу: затея глупая. Будет только хуже. Поверь человеку, который на этом собаку съел. Душевные раны задорным траханьем не лечатся. Поутру муторно до отвращения. В основном к себе. Порочный путь, дорогая.

Типы вроде тебя не способны любить. Ты ж непременно все испоганишь просто так, без особой надобности. Твоя женщина хорошо это понимает, вот и дала тебе пинка под зад. А теперь ты носишься со своим большим чувством, холишь его и лелеешь, потому что оно позволяет считать себя нормальным, а не злобным выродком, каковым ты в действительности являешься

Я успела запрыгнуть в отходящий троллейбус, сунула руку в карман пальто в поисках мелочи. Под ногами грязная жижа, рядом тетка-кондуктор с сердитым видом наблюдала за моими попытками наскрести нужную сумму.
– На паперти, что ли, стояла? – спросила она, забирая горсть меди.
– На паперти нынче подают плохо, – пожаловалась я.
– Тебе в другом месте стоять надо, озолотишься.

Прелесть моя, тебе уже давно пора определиться. Вроде ты и Стаса, и свою любовь к нему на два метра вглубь закопала и памятник поставила. Но ты ведь этот памятник слезами обливаешь, каждый день таскаясь к нему с цветами. Где логика, спрашиваю я?

Ладно, безгрешная ты моя, встретимся на том свете, сочтемся угольками.

Шаткое равновесие, в котором я пребывала последние дни, трещало по швам. И боль рвалась наружу, я запихивала ее обратно, а она растекалась по всему телу, перехватывая дыхание…

поменять привычки человек, конечно, может, а вот внезапно лишиться приобретенных навыков вряд ли.

редкого терпения человек. Я бы на его месте давно взял тебя за руку и увел отсюда прямиком в свою постель. Ты бы, конечно, повопила, подрыгала ногами и даже съездила мне по морде пару раз, но к утру непременно бы стихла и потихоньку начала мурлыкать.

Какой смысл прятаться в бутылке, если неприятности все равно найдут?

Со всей очевидностью я поняла: все мои заверения, что я смогу следовать разуму, просто самообман. Стоит ему оказаться поблизости, и я уже себе не принадлежу. Эта глубинная, не поддающаяся никакому контролю зависимость по-настоящему пугала. В этом было что-то унизительное. Как будто ты и не ты вовсе, а послушная марионетка в чужих руках.

— В Питер не собираешься? — спросил он.
— Зима не самое лучшее время для экскурсий.
— Гвардия умирает, но не сдается? Долго продержишься?

Ты же знаешь, самое скверное, когда надежда в тебе еще теплится, а когда ее нет, поневоле начнешь приспосабливаться

Врут все. Без исключения. Даже когда просто рассказываешь о себе, так и тянет приврать. То титьки на размер больше, то туфли на штуку дороже. А уж когда настоящие тайны за душой, тяга соврать просто непреодолима. Так что ты права, моя радость, все, что нам известно, не более чем видимость правды, а до самой правды еще придется докапываться.

Он лениво жевал, попросил у официантки еще кофе и уставился в окно. На мгновение мне показалось, что он забыл про меня, точнее, просто выпал из реальности и там за окном видит что-то свое, мне неведомое. Суровое лицо, бесстрастное, отрешенное, но за всем этим пугающая внутренняя энергия, словно пружина, в любой момент готовая сорваться… И я вдруг поняла, про Питер он спросил не просто так. И в расследование ввязался по той же причине, что и я: тщетная попытка убежать от самого себя. «Гвардия умирает, но не сдается… Долго еще продержишься?» Этот вопрос он, должно быть, задавал самому себе… Можно украсть чужое имя, даже чужую жизнь, но это не избавляет от изматывающей тоски и одиночества…

– Иди сюда, – я приподнялась и ухватила Берсеньева за ремень брюк.

– Эй, полегче! – прикрикнул он. – Немытыми руками – и к самому святому.

– Я только что из ванной, и руки у меня чистые. Давай трахнемся.

– С чего вдруг? – хмыкнул он.

– Сегодня суббота.

– Не пойдет, – покачал он головой. – Думаешь, я не понимаю, чего тебя так плющит? Стасик тебя отшил, так ты решила, чем хуже, тем лучше? Трахнешься со мной, и дороги назад уже не будет?

– Не твое собачье дело.

– Мне-то это на хрена? – возмущенно спросил он.

– Когда мужчину и женщину что-то связывает, они должны быть вместе. В этом весь смысл. Даже не оборачиваясь, ты знаешь, тот, кого любишь, здесь, за твоей спиной.

– И что?

– Она обернулась, а меня там не оказалось.