Цитаты из книги Загадай желание

– Я боюсь, что, когда вся эта волна безумия схлынет, я останусь одна, без тебя, без друзей, без свекрови, без средств к существованию, посреди чужой страны, с тремя детьми.

Я живу с широко закрытыми глазами, – воскликнула Олеся, и голос ее дрожал. – Мы с ним как герои Кубрика, нам нет никакого дела друг до друга. Мы не видим никакого будущего, нас ничто не связывает, кроме взаимного презрения и секса.

...заставить человека делать, как ему же лучше, невозможно.

Примирение – это всегда прекрасно. Это похоже на первый проблеск солнца после дождя и холодного ветра. До этого вы ходите, погруженные в обиду и раздражение, как в тугой липкий клей, из которого невозможно выбраться. Миллион раз вы обещаете себе не думать больше об Этом, но ни о чем другом думать просто не в состоянии. Перебираете в памяти то, из-за чего все испортилось, пытаетесь понять, что не так и, отдельно, в чем можете быть виноваты именно вы. Одни и те же диалоги снова и снова прокручиваются в голове, и даже просто молчать вам стоит огромных сил.
А потом случается – примирение. Оно начинается с улыбки. Или с какого-нибудь неожиданного доброго слова, шутки, над которой вы еще пытаетесь не смеяться, но уже не можете злиться по-настоящему. И объятия раскрываются, и на душе становится хорошо и светло, как в солнечное утро на опушке подмосковного леса.

После многолетней практики могу сказать, что хороший мужик – большое дело. Вымирающий вид, как уссурийский тигр.

– куда смотрят родители. Большая часть смотрит в бутылку или интересуются только своей работой. Самые страшные – те, которые считают, что хорошее воспитание выражается в покупке самых дорогих и модных гаджетов и самой модной одежды. Эти дети смотрят на мир с презрением, и этому они научились у своих родителей.

Все актрисы – змеи...

Иногда про тех, кто умер, говорят – он словно чувствовал, что уйдет. Нет, Володя ничего такого не чувствовал – такого не почувствуешь. От такого не защитишься.

– Единственное, чем эти сегодняшние дети обладают – это высокой самооценкой. Такой высокой, что хочется взять и стукнуть их прямо по самооценке.

Это было неизбежно – такой уж человек был Максим, не из тех, с кем можно жить счастливо, и не из тех, от кого можно уйти.