Цитаты из книги Застигнутый врасплох

Единственного человека, без которого я не могу жить, мне уже никогда не увидеть, и моя судьба — переносить то, что вынести невозможно.

Весь мир может лежать в развалинах, но человек все же ищет безопасный уголок, цепляется за надежду, что еще не поздно, что еще можно спастись, какие бы несчастья ни обрушились на его голову.

Женщины сильнее нас, менее щепетильны и не столь беззащитны перед чувством вины.

Люди — странные существа, мистер Вексфорд. Они так высоко поднялись над своими собратьями из животного мира, что теория Дарвина кажется им фантастической, чудовищной клеветой. Тем не менее у них сохранился самый сильный из животных инстинктов — инстинкт самосохранения.

Все эти годы она следила за моей судьбой — из зависти и от обиды на несправедливость того, как с нами обошлись.

Только закоренелый отшельник мог отказаться от знакомства с самым гостеприимным хозяином и самым большим сплетником Кингсмаркхэма.

Представить себе не могла, что у меня будет не ребенок, а комок нервов.

…готов отдать все, что у меня есть, — дом, деньги, — лишь бы она просто вошла ко мне в комнату, присела на кровать и поговорила со мной…

Что бы ни сделала моя жена, я бы ее простил, и она об этом знала.

Его жизнь была открытой книгой. Даже если вы не горели желанием переворачивать ее страницы, стоило немного замешкаться, как Мариотт сам переворачивал их за вас, торопясь посвятить в свои дела — и в дела широкого круга друзей.

— Если она придет ко мне и скажет, что у нее есть… кто-то другой, я никогда не стану ее обвинять и уж точно не подам на развод. По крайней мере, если она сама придет ко мне и признается. Я сказал, что верю: прощение — неотъемлемая часть любви, что в несчастье я буду ей самой надежной опорой. И жду от нее, что при необходимости она отнесется ко мне точно так же.

— Но ведь он тоже человек, правда? И тоже подвержен страстям.

Она стремилась создать впечатление безыскусной юности, безупречной чистоты и свежести. Легкий макияж и небрежная тщательность — или тщательная небрежность — в одежде. Никто не давал ей больше двадцати пяти. «Ах, — часто повторяла Элизабет своему отражению в зеркале, — видели бы они меня в двадцать пять!» А иногда прибавляла, что времени теперь тратишь вдвое больше, а выглядишь вдвое хуже.

Дом был полон людей, но в то же время словно затаил дыхание — такая тишина бывает при шоке, когда случается что-то непостижимое.

Скажу тебе по секрету, Кетчер, я бы не стала отдавать своего сына в школу, где он преподает.

…старики, все одинаковые, — заявил он. — Завязли в заезженной колее.

Возраст мужчины — это не то, в чем он признается только за стерильной зеленой ширмой какого-нибудь шарлатана психиатра.