Рейтинги
Тема нашей встречи связана с формулой любви — как написать историю, в которой можно полностью раствориться. Поэтому скажите, пожалуйста, что для вас значит формула любви? Из чего она состоит и как к этому следует относиться? Или это всё-таки больше условное, химическое понятие?
Это скорее химическое понятие. Я медик, и многие об этом знают. Когда говорят о формулах, у меня в голове сразу возникает образ пробирки, которую я мысленно заполняю.
Что касается моих героев, мне было бы очень интересно узнать вашу версию формулы любви. Что именно мы положим в эту пробирку? Как вы думаете, какова формула любви для всех моих персонажей?
Например, первая встреча — её точно стоит добавить. Затем — первые эмоции, конфетно-букетный период, нежность встреч. На следующем этапе происходит развитие событий: можно добавить немного драйва или экшена.
Вот такая смесь. Если мы поместим в эту пробирку не только хорошее, но и плохое — радость, нежность, боль и разлуку — это, как мне кажется, станет идеальной формулой любви. По крайней мере, именно так всё происходит у моих героев.
Читатели часто отмечают, что ваши герои отличаются особой живостью и правдоподобием, им хочется сопереживать и верить. Расскажите, как рождаются и создаются такие персонажи? Какие элементы делают героя настолько увлекательным и харизматичным, что читатели готовы следить за его историей на протяжении целых циклов книг?
Часто мне задают вопрос о том, как рождаются мои герои, и мой ответ всегда один: я их не знаю заранее. Я знакомлюсь с ними так же, как и вы — открывая первую страницу. Когда я начинаю писать на своём айпаде, это для меня тоже первое знакомство. Мне очень интересны эти первые моменты, первые страницы, ведь я совершенно не представляю, какими они окажутся.
В голове могут быть какие-то смутные образы или картинки, но характеры и поступки героев раскрываются только в процессе написания. Изначально я не знаю, как они будут себя вести, к чему приведёт их развитие и останутся ли они такими, какими я их себе представляла. Чаще всего они оказываются совсем другими, непохожими на мои первоначальные представления.
Сейчас, например, я работаю над книгой «Сквозь облака к сердцу». И хочу поделиться одной тайной — надеюсь, её не услышат в издательстве! Я не люблю писать дополнительные главы до того, как книга полностью написана. Потому что на этом этапе я ещё совсем не знаю своих героев и атмосферу произведения. Да, я понимала, что будут Амин и Анна, но их характеры и взаимодействие становились ясны только в процессе.
Когда я писала допглаву «Я подарю тебе крылья» для лимитированного издания, мне казалось, что герои получаются немного суховатыми. Были намёки на проблему, измену, но чего-то не хватало. Читатели позже писали мне: «Анна кажется вертихвосткой, а Амин — типичным арабским героем, который просто взял её и увёз». Но знаете, это ещё не те герои, которых я в итоге открыла.
Многие из вас пока не читали эту историю, но Анна — это, возможно, первая героиня, в которой я увидела много своих черт. Не то чтобы я списывала её с себя, но она оказалась удивительно близка мне. Она нежная, ранимая, целеустремлённая, но боится потерять то, что уже есть. Ей предлагают: «Пойдём со мной», — а она тысячу раз подумает: «Нет, наверное, не пойду». Но любовь тянет её, и она сделает свой выбор.
Допглава — это хорошо, но когда пишешь саму книгу, герои начинают вести себя совсем по-другому. Их характеры раскрываются точнее и глубже. Именно поэтому писательский процесс для меня — это постоянное открытие.
Вы затронули важную тему: герои иногда отходят от изначально заданного плана и начинают жить своей жизнью. Насколько часто такое случалось в вашем творчестве? Если можно, приведите примеры героев или сюжетных линий, которые изначально задумывались одним образом, но в процессе написания вы не смогли им сказать «нет» и пошли за ними совсем другим путём. Как это повлияло на финальную версию произведения?
Они постоянно делают что хотят и совершенно меня не слушают. Помню один случай, который я люблю вспоминать, — это был мой самый первый опыт в написании книги, «Диаблери». Я только начинала писать, и в какой-то момент мои герои заявили: «Мы хотим праздник!» Мои руки сами начали набирать текст о празднике. Я в недоумении думала: «Какой ещё праздник? Я ничего такого не планировала! Вы должны сейчас идти туда-то». Но они словно кричали: «Нет, мы хотим праздник!»
Я даже закрыла айпад и задумалась: что мне делать? Это был мой первый опыт не только в писательстве, но и в осознании того, как герои могут повести сюжет совсем не туда, куда ты задумывал. Честно говоря, тогда я даже не знала, что такое вообще возможно. Не помню точно, чем всё закончилось, это было очень давно, но те, кто читал «Диаблери», наверное, помнят, что праздник там всё-таки был. Хотя, кажется, я всё-таки попыталась его завернуть.
С тех пор я больше не пытаюсь сопротивляться. Если герои хотят праздника — пусть будет праздник, если хотят свернуть куда-то — прекрасно, я даю им полную свободу. Иногда мне даже кажется, что я просто наблюдаю за своим собственным фильмом и передаю вам то, что вижу.
Кто из Ваших героев оказался самым капризным? И, возвращаясь к главной теме — формуле любви, какая история любви стала для Вас самой неожиданной в процессе написания?
Мне было бы очень интересно послушать мнение читателей, ведь для меня, как автора, каждая книга — словно мой ребёнок. И выбрать что-то одно крайне сложно. Где-то есть «Хрупкое равновесие» — что-то невероятно прекрасное, а где-то, например, «Иллюзия правды», кажется более динамичной, насыщенной эмоциями и драйвом. Хотя в «Иллюзии правды» четыре книги против трёх в «Хрупком равновесии», но именно за четыре книги «Иллюзии правды» мы действительно сильно привязываемся к героям.
А если говорить о самом сложном герое, то, наверное, это был Саид Шараф аль-Дин из книги «Одно небо на двоих». Он стал для меня настоящим вызовом, потому что его образ связан с религией, которая мне была не слишком близка. Я никогда раньше не писала о подобных персонажах, и тут возникло множество противоречий: много строгих законов, традиций, и сам герой оказался очень... непростым.
Я столкнулась с тем, что он совершенно не раскрывался передо мной даже на первой странице. Он был словно «бука» — закрытый, непонятный, сложный. До середины книги я думала: «Господи, как мне с ним работать? Уберите его от меня, пожалуйста! Что вообще делать?» А время шло, главы накапливались, читатели ждали продолжения — уже нельзя было отступить.
И знаете что? Постепенно этот герой стал одним из моих любимых. Несмотря на все трудности, в итоге он открылся мне с совершенно неожиданной стороны. Так что да, Саид был самым капризным, но и одним из самых запоминающихся героев.
Ваши книги часто называют кинематографичными — это отмечают как читатели, так и критики. Скажите, пожалуйста, вы специально визуализируете сцены, чтобы они получались такими динамичными и захватывающими?
Я открою один секрет — возможно, он уже известен, если я говорила об этом раньше. Я вижу сцены так, как будто они разворачиваются передо мной, и моя задача — просто «сшить» их воедино и показать вам.
Представьте: я словно режиссёр и одновременно зритель. Вот стоит герой, а я хожу вокруг него с камерой, фиксирую его со всех ракурсов. И уже потом переношу это на бумагу для читателей. Но это не только про визуал — про то, как он стоит, что делает или куда двигается. Я ещё заглядываю в душу героя, чувствую его эмоции, понимаю, что он испытывает в этот момент.
Поэтому я передаю всё: позы, движения, жесты — и одновременно их внутренний мир. Возможно, это звучит странно, но мне кажется, именно такая способность видеть и чувствовать героев с разных сторон — одна из изюминок писателя. Я просто показываю вам то, что вижу сама. И знаете, думаю, это неплохо работает.
Есть ли у вас какая-то определённая статистика или план по написанию текста? Например, сегодня вы пишете 8 тысяч знаков, завтра столько же, и затем увеличиваете или уменьшаете этот объём? Или у вас нет жёсткой нормы, на которую вы ориентируетесь?
Многие знают, что я недавно уволилась с основной работы из бюро судебно-медицинской экспертизы. Раньше я приходила домой совершенно разбитой: вставала в 6 утра, работала весь день, а вечером пыталась писать. У меня получалось около 5 тысяч знаков — это примерно треть стандартной главы. По сути, совсем немного. Но тогда я была настолько уставшей, что больше не могла.
После увольнения всё изменилось. Я написала половину книги меньше чем за месяц. Чувствуете разницу? Сейчас я пишу с огромным удовольствием. Утром встаю, и у меня уже кипят идеи. Возможно, дело в самой истории — сейчас я работаю над второй частью «Сквозь облака к сердцу». Эта история захватила меня настолько, что я не могу остановиться. Жду утра только для того, чтобы продолжить, хотя ночью мне приходится спать, а мысли всё крутятся в голове.
Я пишу весь день и не могу остановиться, пока не поставлю точку. Заканчиваю одну главу — и сразу начинаю следующую, а то и заканчиваю её тоже. Правда, издательство сейчас мягко попросило меня временно переключиться на другой проект. Я пытаюсь работать над ним, но... не хочу. Душа лежит только к «Облакам», и ничего с этим не поделаешь.
Скажите, пожалуйста, используете ли вы в своей работе искусственный интеллект или нейросети? Возможно, для поиска вдохновения или решения других задач?
Недавно мне задали подобный вопрос в анонимных вопросах, и тогда мне показалось, что спрашивают, не пишет ли за меня искусственный интеллект. Я даже немного обиделась на такую мысль. К счастью, мои читатели в Телеграм-канале меня поддержали — спасибо им за это!
На самом деле, я не использую ИИ для написания книг. Однако бывают случаи, когда я обращаюсь к нему, например, для генерации идей названий. Я могу задать определённые параметры: какие-то слова, настроение или стиль, чтобы посмотреть, что получится. Но в 100% случаев я не принимаю результаты безоговорочно. Обычно я просто просматриваю их и думаю: «Ну, ты не знаешь, и я не знаю — никто тут ничего особо умного не придумал». Так что практической пользы от этого мало.
Скажите, пожалуйста, сталкиваетесь ли вы с трудностями при создании сюжетных поворотов? Бывает ли так, что вы не знаете, как развить ту или иную линию, к чему привести событие или как разрешить сюжетный конфликт? Если да, то как вы выходите из таких ситуаций и находите решение?
Конечно, такие проблемы бывают. Правда, сейчас у меня совершенно другая ситуация — я не могу остановиться! Приходится буквально уговаривать себя: «Хватит, иди отдохни!» Но это сейчас. Раньше действительно случались творческие затыки, когда я не знала, как вывести героев к нужной сцене или разрешить ситуацию. Это всегда непросто. Иногда нужно просто дать отдых и себе, и героям.
Возможно, сейчас я нахожусь на новом этапе жизни, где полностью посвятила себя творчеству. И я надеюсь, что эти сложные моменты больше не будут так часто возникать. Пусть лучше я не смогу остановиться писать, чем буду стоять в тупике. К сожалению, такие моменты случаются, особенно в середине книги — это называют «серединным болотом». Ты словно тонешь вместе с героями, а как выбраться из этого состояния, совершенно непонятно.
Я козерог, и мы, козероги, не умеем отдыхать. Что я делала раньше? Например, начинала редактировать предыдущие главы. Возвращалась назад на одну или две главы, перечитывала их, погружалась в историю снова. Слушала музыку — она иногда помогает настроиться. А иногда, возможно, стоит даже посмотреть кино, хотя лично для меня это всё равно кажется потерей времени. Ведь время бесценно.
В какой-то момент я снова погружалась в проблемную главу, пыталась найти общий язык с героями, вникнуть в сцену — это главное. А потом, знаете, решение может прийти в самый неожиданный момент. Даже в магазине! Например, кто-то случайно толкнет, и тут — озарение: «О, я знаю, как их вытащить из этого болота!» Такие идеи могут прийти где угодно и когда угодно.
Можете, пожалуйста, рассказать, что послужило толчком для вашей карьеры писательницы? Возможно, окружающие или общество как-то повлияли на ваш выбор?
Когда я начинала писать, я вообще никому не рассказывала об этом. Это было около тринадцати лет назад, и в то время признаться в том, что ты пишешь книги, казалось чем-то постыдным. Первая реакция моих родных, думаю, была примерно такая: «Да у тебя просто нет других дел». То есть если ты пишешь, значит, ничем серьезным не занята, надо бы обратить внимание на дом, семью, быт. Кстати, я часто об этом говорю.
Поэтому я скрывала, чем занимаюсь. Писала под псевдонимом и старалась сделать так, чтобы никто абсолютно не знал, кто скрывается за этим именем. Когда читатели нашли меня через книгу «Я подарю тебе крылья» и спросили: «А почему у вас нет страничек в соцсетях?», я ответила: «Наверное, это нужно...» То есть до определенного момента я очень тщательно скрывала свою личность.
Всё изменилось, когда издательство решило печатать мои книги. Тогда уже можно было смело заявлять о себе, потому что ты приходишь с уверенной позицией: тебя издают, а значит, твои труды признают. А до этого ты словно ничего не делаешь, просто коротаешь время от безделья. Если бы не публикации, думаю, даже моя семья не восприняла бы это всерьез.
Издаётся ли писатель — вот что важно, по крайней мере для меня. Именно тогда общество начинает принимать тебя, и близкие тоже относятся к этому более серьезно. Возможно, это просто так устроена жизнь. Если бы мои книги не начали печатать, я, наверное, уже давно перестала бы писать. Так мне кажется.
Сталкивались ли вы с синдромом самозванца? Как вам удалось справиться с этим состоянием? И можете ли вы дать какие-то советы тем, кто испытывает нечто подобное?
С синдромом самозванца я не сталкивалась. Всё в жизни у меня складывалось довольно легко, тьфу-тфу-тфу. Правда, это не значит, что всё прошло гладко для моей психики. Было непросто морально. Например, долгое время я не могла даже произносить слово «писатель». Но сейчас, когда я уже не работаю медиком и вышло столько книг, я, наверное, могу себя так называть.
Особенно тяжело было на начальном этапе, когда я жила на улице Радищева в Мурманске, среди пятиэтажек, писала книги, и вдруг о мне заговорила половина читающей страны. Это вызвало настоящий шок. Я испугалась, закрылась в себе, перестала нормально есть, сильно похудела. Думала: «Боже, это не со мной, кто я такая и зачем вообще здесь?» Читатели писали благодарности, но всё казалось каким-то сном. Этот период был очень сложным, но, слава богу, я его преодолела.
Сейчас я на другом этапе: поменяла профессию, полностью посвятила себя творчеству. Для меня писательство стало гораздо более серьёзным делом, чем прежняя работа. Поэтому мой совет тем, кто сомневается в себе: дерзайте, всё получится! Главное — верить в себя и свои силы. И, конечно, важно иметь рядом людей, которые будут вас поддерживать.
Есть ли среди ваших персонажей самый любимый, и, наоборот, есть ли герой, которого вам так хотелось бы убрать из сюжета, что вы даже готовы были бы его «убить»?
Вопрос о любимом персонаже задают на каждой встрече, и каждый раз я отвечаю одинаково: это как с пятью пальцами — отрежьте любой, и всё равно будет больно. Какой бы герой ни стал моим фаворитом, остальным непременно станет обидно. Согласитесь? А у вас кто любимый? Стефано Висконти? Конечно, он у многих на слуху.
Что касается второй части вопроса — о самом нелюбимом персонаже... Возможно, он уже мёртв, потому что, скорее всего, был невыносимым. Как вы думаете, из какой книги этот герой? Правильно, из «Иллюзии правды». Это Ива. Кто читал «Иллюзию правды»? Все должны были её прочитать! Если ещё не успели — читайте, и без спойлеров вы сами поймёте, почему он считается самым отрицательным персонажем во всей моей вселенной. Лично для меня это именно так. Думаю, многие согласятся. Он не злодей в классическом смысле, с рогами и хвостом, но он просто невероятно раздражающий персонаж.
Бывало ли так, что вы эмоционально проживали сцены из своих книг — плакали или смеялись вместе с героями?
Вы знаете, я всегда пропускаю эмоции героев через себя, и да, я плакала — это 100%. Любая сцена пишется через мои эмоции: слезы, улыбки — всё это часть процесса. Если в сцене есть юмор или моменты с лёгким весельем, я невольно улыбаюсь и думаю: «Боже, какие же они у меня дурачки!» А если происходит что-то грустное, например, смерть персонажа, я плачу вместе с героями во время написания. Поэтому я уверена, что нужно и плакать, и улыбаться, проживая каждую сцену.
Расскажите, пожалуйста, планируете ли вы написать продолжение «Хрупкого равновесия»? Ведь у Даниэля и Оливии мы уже знаем о внуках, а возможно, и о правнуках, тогда как у Дианы и Стефана мы лишь в бонусной главе встретились с их детьми. И там даже был намёк на какую-то интригующую историю.
Знаете, «Хрупкое равновесие» прекрасно именно в том виде, в котором оно существует. И я не уверена, что ему нужно продолжение. Честно говоря, мне даже страшновато об этом думать, потому что читатели могут ожидать чего-то совсем другого, нежели получится на самом деле. Я, например, не знаю, чего вы все хотите от этого продолжения.
Кто-то, возможно, ждёт чего-то мегакрутого, а кто-то, как мне иногда пишут, просто хочет увидеть, как герои «сходят к морю погулять». Звучит красиво, но какой в этом смысл? В бонусной главе мы уже увидели, что у них всё прекрасно: они счастливы, у них двое детей, и их жизнь полна радости. Давайте просто порадуемся за них и оставим эту историю такой, какая она есть.
Если хотите, вы можете сами придумать для себя продолжение, пофантазировать. Но в авторской версии, скорее всего, это — точка. Пусть всё остаётся так, как есть.
Скажите, пожалуйста, перечитываете ли вы свои книги?
Я не перечитываю свои книги, потому что на этапе корректуры и работы с литературным редактором я прочитываю текст столько раз, что он мне просто надоедает. Сначала идёт работа над правками, потом финальная вёрстка — и так или иначе приходится просматривать текст ещё раз. Но это уже не чтение в привычном смысле, скорее поверхностное скольжение глазами.
Честно говоря, иногда я даже могу забыть какие-то детали. Хотя, конечно, учитывая масштаб вселенной, множество героев и сюжетных линий, это нормально. Однако я всё же помню 99% того, что происходит в книгах. Просто у меня нет времени на то, чтобы снова погружаться в свои произведения. К тому же, мне кажется, гораздо полезнее для моего развития читать других авторов. Это даёт больше вдохновения и новых идей.
